style="font-size:15px;"> Герштейн, 1998. С. 55.
154
См. ниже в протоколах допросов О.М. от 25 и 26 мая. Ср. также: «Запись стихов о Сталине уже лежала у них на столе. ‹…› По Надиным словам, у следователя был список того варианта, который был известен только Марии Петровых и записан ею одной» (Герштейн, 1998. С. 54–55).
155
А Екатерина Петровых, сестра Марии, вообще считала, что «безумец Мандельштам стал изо всех сил клеветать на Марусю (о чем он сам сказал жене при свидании, отчего та пришла в ужас) в надежде, что Марусю тоже вышлют в Чердынь и там, в уединении, она оценит и полюбит его» (Осип и Надежда, 2002х, никем не подтвержденные. на С.166). Эта поздняя «версия» и впрямь безумна: она подразумевала не только предвидение Мандельштамом места ссылки – своей и Марии Петровых, но и посвящение в этот блестящий план жены.
156
Ранее мы склонялись к датировке «февраль 1934 г.» (Мандельштам О. Соч. в 2-х тт. Т. 1. М., 1991. С. 538), сейчас мы склонны согласиться с И.М. Семенко, датировавшей стихотворение предположительно летом 1934 г. Укажем и на ритмическую близость этого стихотворения с циклом «Кама», датируемым апрелем–маем 1935 г.
157
Осип и Надежда, 2002х, никем не подтвержденные. на . С. 175.
158
РГБ. Ф. 743. Оп. 113. Д. 32.
159
У О.М. в автографе: «за».
160
В автографе «где»; в списке Кузина над словом «коль» проставлен вариант, свидетельствующий о неуверенности в точности памяти: «как».
161
В автографе: «Там».
162
В автографе: «толстые».
163
В автографе: «И».
164
В автографе: «смеются».
165
В автографе: «вокруг».
166
В автографе: «свистит».
167
В автографе: «Кому в пах, кому в лоб».
168
Арестован он был, по-видимому, в ночь с 26 на 27 октября 1936 г., расстрелян 14 апреля 1938 г. в Магаданет (о трудностях с установкой этих дат см. публикацию: Бирюков А. День в истории: Судьба Владимира Нарбута в архивно-следственных документах 1936–38 годов) // Мир Паустовского. 2006. № 24. С.107–108).
169
Разумов Я. Дела и допросы // «Я всем прощение дарую…». Ахматовский сборник. М.–СПб., 2006. С. 280–278. Арестованный 10 марта 1938 г., Л.Н. Гумилев был приговорен 26 июля 1939 г. к пяти годам ИТЛ.
170
«Мой сын говорит, что ему во время следствия читали показания О‹сипа› Э‹мильевича› о нем и обо мне и что они были безупречны. Многие ли наши современники, увы, могут сказать это о себе?» (Ахматова, 2005. С. 120). Это оспаривает Э. Герштейн: «Какие благородные показания Мандельштама могли предъявить Леве на следствии в 1949–1950 годах – непонятно. Во всяком случае, Особым Совещанием и Генеральным прокурором СССР они были поняты однозначно: “Факты антисоветской деятельности Гумилева, изложенные в его показаниях, подтверждаются в показаниях Пунина, Борина,
