автоматически ответила я.
Класс захихикал.
– Почему в джинсах? – продолжал учитель, подходя к столу и беря журнал. – Где форма?
– Разве она нужна? Никто не предупредил меня о спецодежде, – растерялась я.
Дети начали смеяться в голос.
– Разговорчики в строю! – стукнул кулаком по столешнице военрук. – Тараканова, вас нет в списке учащихся. Похоже, вы кабинет перепутали. И чем только вчера занимались? На урок опоздали, где учитесь, не помните…
– Бухала и ширялась, – пропищал чей-то тоненький голосок.
Очевидно, кто-то из учеников обладал даром чревовещателя, потому что рты у всех были закрыты.
– Ступайте вон, пожалуйста, – обозлился преподаватель, – ваш класс, вероятно, на физкультуре.
– Спасибо за комплимент, – кивнула я, – но, увы, я давно получила аттестат зрелости. Разрешите представиться: временная классная дама девятого «А» Виола Тараканова.
– Ага, – не смутился преподаватель, – тогда садитесь.
Я двинулась по проходу к свободному столу, вслед полетел тихий свист, потом кто-то произнес басом:
– Такую и трахнуть можно.
Я мгновенно отреагировала – обернулась на звук. Стало понятно, что хамское замечание отпустил подросток с лицом, усеянным прыщами, шею его обвивала толстенная золотая цепь, а из-под форменного пиджака выглядывала майка с подписью «Fuck peace».
Я шагнула назад, оперлась о парту наглеца и сделала неприличный жест рукой.
– Видал?
– Что? – откровенно растерялся школьник.
– Это по поводу трахнуть! Ни одна здравомыслящая женщина не ляжет с тобой в койку, и, судя по угрям, тебе до сих пор не удалось никого соблазнить. Поэтому молчи в тряпочку! Ты не Казанова, а так, писающий мальчик. Кстати, если ты попросишь, я подскажу, как избавиться от прыщей на твоих щеках, может, тогда ты наконец лишишься невинности. Но умолять меня тебе придется долго, я люблю выслушивать песни от коленопреклоненных хамов. Йес?
– Вы не имеете права так разговаривать с учеником! – вспыхнул подросток. – Я папе пожалуюсь.
– Ути-пути… – сделала я ему «козу». – Сколько угодно! Еще заплачь.
Глаза парня вывалились из орбит.
– Тебя как зовут? – спросила я.
– Тима, – ответил негодник.
– Супер! Сработаемся, малыш! – кивнула я и села за парту.
Я уже говорила, что не являюсь Макаренко, к тому же я не собиралась делать карьеру педагога. А теперь назовите хоть одну причину, по которой я должна была сделать вид, будто не слышала хамского заявления Тимы?
Решив забыть о неприятном эпизоде, я сосредоточилась на доске и попыталась вникнуть в тему урока. Ничего не заметивший учитель стоял спиной к классу и писал на доске пример. Он в столбик разделил 205 на 2, и в ответе у «Пифагора» почему-то получилось 104. Мне казалось, что должно быть
