Нана, доставая подарок из коробки.
– Не хочу даже смотреть! – воскликнула Селеста. – Видеть его не желаю!
Она выбежала из дому, а старая служанка осталась – с платьем в руках и печалью в глазах.
Судя по всему, леди Роксли даже не догадывалась, к чему привело ее скандальное бегство, и не знала, что ее дочь не приглашают больше ни на какие балы, а значит, дар ее бесполезен.
“И ведь какая красота пропадает”, – думала Нана, разглядывая заморский подарок: белый атлас, украшенный настоящим валенсийским кружевом, фестонами и белыми камелиями, которые сами притягивали взор.
Вырез отделан тончайшим кружевом, модные короткие рукава и узкая талия – бархатной лентой.
Селеста выглядела бы в нем восхитительно, но старая служанка понимала, что ее подопечная никогда и ни за что не наденет это роскошное платье.
В конце концов оно вернулось в коробку в шкафу, где пылились другие подарки от леди Роксли.
Как случалось и раньше, ласковое солнце, густой цветочный аромат и вкрадчивый шепот ветерка в зеленых кронах рассеяли злость, растопили негодование и уняли волнение, поднятое в душе Селесты визитом графа.
Что-то в нем ее беспокоило, волновало и даже пугало.
Утром в теплице он оскорбил ее своим поведением, а теперь, побывав в коттедже и заговорив о ее матери, растревожил вроде бы уже затянувшиеся раны.
Меньше всего на свете Селесте хотелось отправляться вечером на обед к этому человеку.
Она прекрасно понимала, что приглашение в имение, где никого, кроме них двоих, не будет, само по себе является оскорблением и нарушением приличий.
С другой стороны, напомнила себе Селеста, чего еще ожидать, если она сама рассказала графу о своем нынешнем положении девушки, отвергнутой местным обществом.
– Ни то ни се, ни рыба ни мясо, – вслух сказала она, вспомнив любимую поговорку Наны.
Тем не менее, когда присланная графом карета подкатила к Садовому коттеджу и остановилась напротив входа, Селеста была уже готова и выглядела весьма мило, как и подобает настоящей леди.
Платье, которое она надела в этот день, Нана сшила, взяв за образец то, что леди Роксли прислала из Парижа два года назад, и заменив флер, которого у нее не нашлось, муслином.
Бледно-зеленое, с высокой талией, уже почти вышедшей из моды, оно открывало мягкую округлость девичьих грудей, а прямая юбка позволяла оценить нежные изгибы тела.
Цвет платья подчеркивал ослепительно-белую кожу, а тщательно уложенные волосы украшали две белые розочки, срезанные Наной в саду.
– Что за нелепость присылать за мной карету! – проворчала Селеста тоном брюзги, во всем выискивающего подвох. – До Монастыря три минуты ходьбы через сад, а так придется ехать по дороге, потом через ворота и еще по аллее!
– К его светлости гости пешком не ходят, – наставительно заметила Нана. – Не положено.
– Думаю, я буду сегодня единственной гостьей, – возразила Селеста.
Так
