третья группа.
– Что, пойдем?
– А у нас есть выбор? – Вопрос оказался риторическим.
– Двигаем! – скомандовал Ефимов и словно только сейчас обратил внимание, насколько все же устали люди, идущие за ним.
Бесконечное движение, отсутствие сна, жара, обезвоживание давали о себе знать усталостью, заполняющей все. А тут еще и резкий переход от: «Вот-вот!.. Сейчас наберем воды, напьемся, а там три раза перебздеть, и на месте» до: «Два часа движения вспять, а затем идти неизвестно куда. Все это без воды, на жаре». К физической усталости добавилось давление психологическое. Это, конечно, был не слом, но идти стало еще тяжелее…
В конце второго часа люди едва передвигали ноги. Солнце пекло. Даже Ефимов, казалось бы, навечно привыкший к жаре, чувствовал, как его мышцы наливаются тяжестью от наступающего перегрева. Фигура в камуфляже, показавшаяся на пути, вызывала только одну мысль: «Дошли».
Вот только облегчения эта новость не принесла. Еще неизвестно, сколько предстояло топать до нового места эвакуации.
– Чего ждем? – нарочито бодро поинтересовался Ефимов у командира второй группы капитана Никитенко, встретившего их.
– Эвакуации наших немощных. – Капитан невесело улыбнулся.
Видимо, и его группе пришлось нарезать круги.
– Кому там поплохело? – К говорившим подошел лейтенант Кострыкин.
Его лицо налилось кровью, он тяжело отдувался, но в целом выглядел вполне удовлетворительно.
– Да какая хрен разница? – отмахнулся Никитенко.
Действительно, разве это имело какое-то значение? Раз он так вот пренебрежительно назвал людей, получивших тепловой удар, значит, ничего действительно серьезного им не грозило.
– Как их эвакуировать собираются?
– «Санитарка» выехала. А у вас вода есть? – Губы капитана ссохлись, на лице лежала соль.
– Нет, – качнул головой Кострыкин.
– У меня в рюкзаке осталась полторашка, но это резерв.
– А что же ты молчал? – тут же встрепенулся группник.
– Ясно. – Никитенко понимающе кивнул, огорченно вздохнул и повернулся, чтобы вернуться к своей группе.
– Подожди. – Ефимов начал сбрасывать рюкзак. – По сто граммов. – Он улыбнулся.
Капитан ответил ему тем же. Верхняя губа у него треснула, на коже выступила капелька крови.
– Помаду специальную надо купить, – поморщившись, заметил Никитенко, взял предложенную бутылку, открутил пробку и поднес к губам.
Пил он медленно, маленькими глоточками, смакуя, перекатывая по губам каждую капельку горячей влаги. Когда отстранился, вода в бутылке почти не убыла.
– Пей еще! – подбодрил его прапорщик, и капитан вновь приложился к горлышку.
Впрочем, сделал он всего лишь три глотка.
– Хорош. Перед смертью не надышишься.
Бутылка плавно перекочевала в руки Кострыкина. Тот
