Вернее, не человек сам по себе, но одна вещь, мелькнувшая в зеркале воды, Романа поразила.
Господин Вернон потер одну ладонь о другую, потом осторожно придвинул к себе тарелку с водой, чтобы не потревожить поверхность, и невесомо опустил на воду ладонь. Изображение послушно возникло вновь. Только теперь лицо незнакомца оказалось ближе, можно было различить каждый волосок темных густых бровей и белую черточку старого шрама на скуле. Но не эти подробности интересовали колдуна. Роман вновь осторожно повернул тарелку, чтобы можно было разглядеть шею незнакомца. Так и есть! На парне красовалось водное ожерелье: среди сплетенных разноцветных косиц посверкивала живым серебром водная нить. Роман смотрел на ожерелье и чувствовал, как лоб покрывается испариной. До сегодняшнего дня он полагал, что в мире существует единственный колдун, имеющий власть над водной стихией. Это он, Роман Вернон, или попросту Роман Воробьев, последний, владеющий тайной. И вдруг на шее у незнакомца сверкает точно такое же ожерелье, как и у него!
Роман отодвинул тарелку, чтобы вновь видеть человека во весь рост. Незнакомец еще раз нетерпеливо взглянул на часы, потом махнул рукой, сел в машину и уехал. Роман поспешно передвинул тарелку: быть может, рядом с дорогой мелькнет что-то знакомое, какое-нибудь приметное здание, или дорожный знак, и тогда можно будет узнать, где в эту минуту находится парень. Но Вернон слишком поторопился: вода в тарелке колыхнулась, на стол упало несколько капель. Изображение пропало.
Роман вскочил и закружил по комнате. Вода-царица, что же получается? Значит, есть некто, кто сплел ожерелье. Существует как минимум еще один, кто может повелевать его стихией! Способный покуситься на могущество водного колдуна.
Гамаюнов, умеющий плести нити.
Гамаюнов. Это имя очень многое говорило Роману.
Колдун принес с кухни пустую пластиковую бутылку из-под минералки и слил в нее воду из тарелки – всю, до последней капли. Тарелку досуха вытер вышитым полотенцем. Дом покинул через заднюю дверь. Две тетки, сторожившие этот выход, бросились к нему, простирая руки.
– Молчать! – цыкнул на них господин Вернон, как на дворовых псов.
Тетки отскочили в сторону и даже присели, будто собирались встать на четвереньки.
Через десять минут Роман вывел из гаража свой «жигуль». Тина выскочила из дома, что-то крикнула ему вслед. Скорее всего, спрашивала, стоит ли ждать его к ужину.
«Не жди», – мысленно отдал ей приказ Роман.
Осенью смеркается быстро, а Роман хотел засветло добраться до дома покойного Александра Стеновского. «Шестерка» на полной скорости въехала в огромную лужу и обдала фонтаном брызг пробиравшихся по сухой кромке пешеходов. Все, что успел сделать Роман, это очистить брызги до того, как они коснулись одежды прохожих. Вряд ли вода в городском водопроводе была прозрачнее этих капель. Но из принявших холодный душ никто не заметил оказанной милости, вслед удалявшейся машине понеслись проклятия. Роман отбил их назад, как мячи теннисной ракеткой. Грохнулись ли они на головы пославших огромными градинами или пролились ядовитым дождем,
