за девушкой несколько дней и, кажется, сам был обескуражен. Он даже выспрашивал, не появилось ли у Тины какое-нибудь особое свойство? К примеру, умение двигать вещи силой мысли или убивать взглядом. Тина со смехом отвечала, что нет, не появилось. И отправлять на тот свет она никого не собирается.
Впрочем, что-то ожерелье в ней переменило. Теперь, едва слышала она голос Романа, или только начинала думать о нем, как все внутри у нее переворачивалось, под грудиной сдавливало томительно и сладко, сердце колотилось в такт пульсирующему ожерелью. Ей хотелось взмыть в воздух и парить. Мчаться куда-то, делать глупости. В общем, это была совсем другая, новая Тина. Но признаться в этом ассистентка своему патрону не решалась.
С лета до осени жизнь Тины текла безмятежно: колдун не перегружал ее работой, поручив круг самых нехитрых обязанностей, но и этот круг Тина по возможности сузила. Вся тайна Романова колдовства сводилась практически к одному ритуалу: господин Вернон привозил из родного Пустосвятово чистейшую воду и с ее помощью делал практически все. Украсть эту тайну было невозможно, потому что никто, кроме господина Вернона, повелевать водой не умел. Раз в полгода Роман уезжал в Пустосвятово на три или четыре дня – налагать охранительные заклятия и ставить колдовские ловушки, чтобы никто реку его драгоценную не отравил и воду не испортил – намеренно, из зависти, или по недосмотру, не имело значения.
Учеба колдовскому мастерству не отнимала слишком много времени: Роман готов был наставлять ученицу, но лишь в том, что она сама стремилась понять. А ей многочисленные заклинания, обряды, однообразные повторы непонятных действий казались нелепым спектаклем. Кое-что у нее получалось, но, по сравнению с тем, что творил господин Вернон, Тинины ухищрения выглядели убогим шарлатанством. Единственное, что выходило неплохо у новой ассистентки, это поиск пропавших вещей. Особенно, если просили найти что-нибудь по мелочи: кошельки, бумажники, документы. То ли природу этих вещей она понимала, то ли существовала какая-то тайная связь между Тиной и потерянными паспортами, но иногда в соседней с кабинетом гостиной колдун разрешал Тине устраивать свой собственный прием. На двери, ведущей в его кабинет, было даже написано: «Поиск паспортов, кошельков и драгоценностей – у ассистентки Тины Светлой». Прозвище это Тина придумала себе сама. Она брала за прием куда меньше Романа, и к ней приходило порой человек шесть или семь за день.
Поначалу помощнице колдуна нравилось проводить приемы, затем все чаще стала нападать тоска. Как в любом, даже самом интересном деле, в колдовстве было много однообразия, а нудятина выводила Тину из себя. Прежде она воображала, что у колдуньи каждый день ярок и не похож на другой, и едва что-нибудь сделаешь удачное, как сразу придет громкий успех: слава, репортеры, огромные деньги и фото на первых страницах престижных журналов. Каких именно – Тина не знала, потому как ни одного престижного журнала за всю жизнь не держала в руках. На поверку колдовство оказалось работой, как все прочие, однообразной и трудоемкой, к тому же приходилось все время общаться с людьми. А люди нередко встречались
