а вот говорят «дрожит от страха», значит, страх – это тоже дрожь?
– Так, Рарог, и страх, и радость, и ненависть, и любовь, – всё это особая дрожь, которую мы чувствуем, даже не прикасаясь к человеку, а порой и вовсе не видя его.
Они вернулись к избушке, и малец увидел колоду, висящую на толстой верви, привязанной к большой сосновой ветке. Учитель с силой качнул колоду.
– На волны мы с тобою поглядели, а теперь давай володеть ими учиться станем, останови-ка эту волну. – Княжич борзо кинулся навстречу качающейся колоде и… получив сильный толчок, улетел в траву. Встал, потирая шишку на лбу и оцарапанный бок.
– Ну, с первой шишкой тебя, в учении их ещё будет много, – улыбнулся волхв. – Понял силу волны?
– Ага, – обиженно буркнул малец.
– Да ты, брат, не дуйся, обида делу не подмога. Сам мне только что сказывал, как волна огромные камни швыряет, и тут же, будто камень, на пути волны стал. Запомни, что волну только волной остановить можно, главное её понять, приноровиться к ней. А ну-ка, ещё раз, только с умом попробуй, вот так, гляди. – Учитель сильно раскачал колоду и стал перед летящей на него тяжелой деревиной. Когда она долетела до него, ученик даже на миг от испуга чуть прикрыл очи. Но волхв не упал, а лишь мягко отклонился назад, замедляя лёт колоды, а когда она устремилась обратно, так же мягко придержал её.
Княжич садится за стол, берёт ложку десницей и тут же получает лёгкий подзатыльник от старика.
– Ты забыл, что сегодня дива-день, и ложку, и нож, и ковш, чтобы попить, – всё должен брать шуйцей.
– Так несподручно ведь, – насупился малец, перекладывая ложку в левую руку.
– Ты воин, а в сражении тот, кто обеими руками одинаково володеет, лепше выживает, запомни! Вчера ты десницей с делами справлялся, сегодня шуйцей, а завтра обеими попеременно. – Старик помолчал, потом добавил: – Нынче на болото пойдём, там и будет понятно, как ты научаешься обеими руками володеть…
– А зачем на болото?
– Затем, что на твёрдой почве ты от шишек уже научился уклоняться, а вот на болоте-то посложнее будет.
Юный Рарог стоит на скользких болотных кочках, расставив ноги, а волхв швыряет в него принесённые в корзине большие сос новые шишки, которые дозволяется ловить либо уклоняться от них. Шершавые шишки, порой задевающие вскользь, ранят кожу раздетого мальца, оставляя саднящие царапины. Он несколько раз скользит на кочках, потом оступается и падает в болотную жижу. А дед уже берёт из корзины галечные камни, – их удары гораздо сильнее. Снова падение, и снова боль от пропущенного камня. Болотная грязь, покрывшая щёки, прорезывается светлыми ручейками слёз.
Когда, омывшись в озерке, Рарог с трудом натягивает рубаху на мокрое тело, покрытое ссадинами и разбухающими синяками, старый волхв примирительно речёт:
– Не держи на меня зла, сыне, и не жалей себя. Жалость унижает мужа, а в настоящем бою тебя никто не пожалеет. Драться тебе придётся с разными воинами, но чаще с нурманами, а для них
