что я чувствую, как становлюсь выше ростом. Рука у командующего округом сухая и жесткая.
Не отпуская моей руки, он вдруг наклоняется к одной из газет и пытается что-то там прочесть.
– А ну-ка, сынок, – негромко, даже будто заговорщицки, говорит он, – что это у тебя тут написано? – и тычет пальцем в четверостишие под рисунком.
На рисунке изображен солдат с гармошкой, сидящий на табурете, на заднем плане постные лица еще нескольких солдат.
Я читаю негромко, только для командующего:
А гармонь у Юларжи,
Видимо, с изъяном,
Потому что день и ночь
Он играет "Ляну".
Стишки так себе, такие стишки я могу клепать по дюжине в час, и непонятно, почему они заинтересовали командующего. Прочитав, я смотрю на него сбоку и жду, что будет дальше.
– Молдаванин? – спрашивает командующий.
– Так точно, товарищ генерал армии!.. Гуцул.
– А у меня в эскадроне был лезгин. Так он, как и твой гуцул, одно и то же на гармошке наигрывал – лезгинку. Отчаянный рубака был…
– Погиб? – чуть ли не шепотом спрашиваю я, почти касаясь губами уха генерала.
– Погиб, – вздыхает тот коротко, выпрямляется и уже громко: – А почему у вас газеты такие не… не красочные такие? На красках экономите или художника подходящего не нашлось?
Вперед шагнул старший лейтенант Бабич, но командующий смотрит на меня, и я отвечаю, чуть помедлив:
– Мы считаем, товарищ генерал армии, что главное в газете – это содержание, а раскрасить… – и я пожимаю плечами.
– А солдаты читают ваши газеты?
– Так точно, читают, – опережает меня майор Смирнов, выступая из свиты офицеров.
Командующий мельком глянул на него, покивал головой.
– Это хорошо, что читают. Мне нравится, что ваши газеты напоминают фронтовые. Там их зачитывали до дыр. А кто фотографирует? – командующий кивает на фотографии, которых по нескольку штук в каждой газете.
– Старший редактор старший лейтенант Бабич! – отвечаю я и замечаю благодарный взгляд Бабича.
– В отпуске не были?
– Никак нет, товарищ генерал армии.
– Я думаю, вы заслужили отпуск.
Он пожал мне руку, потом Бабичу и пошел дальше, и свита его за ним, обтекая нас со старшим лейтенантом.
Через пять лет этот генерал отдаст приказ стрелять по рабочим Новочеркасска, которые вышли на улицы города, доведенные до отчаяния своим бесправным и нищенским положением в рабоче-крестьянском государстве. Конечно, генералу приказали свыше, он приказал нижестоящим командирам, нижестоящие – солдатам, солдаты нажали на спусковые крючки автоматов. Ходили слухи, что один из офицеров застрелился перед строем своих солдат, но приказ стрелять в рабочих не отдал. Мог бы и этот боевой генерал сделать то же самое. Не сделал.
А
