намного выше колен, на вид им было лет по восемнадцать-двадцать, обе были увлечены игрой, так что совершенно меня не замечали. У блондинки игра не получалась, она старалась, но разница в классе, на мой дилетантский взгляд, была уж слишком заметна, брюнетка выносила почти все свои подачи с одного удара.
Можно было бы обойти поляну по краю и отправиться дальше, но я решил ненадолго остаться. Во-первых, погода стояла отличная, солнце припекало, ветерок освежал, и я чувствовал прямо-таки неодолимую потребность посидеть какое-то время среди этого великолепия. Ну а во-вторых, кроме родственника и его розового медицинского помощника, в этом мире мне довелось встретить совсем немного людей (строго говоря – тех военных, которые волокли меня в медицинский блок и беседой меня не побаловали). Постояв пару минут и решив, что никому вроде не мешаю, я присел на стоящую с края поляны скамеечку с высокой спинкой и принялся наблюдать за игрой.
Скамейка, несмотря на деревянные планки, оказалась необычайно удобной, казалось, дерево само подстраивается под все изгибы моей задницы и спины, вот так сидел бы и не вставал.
На корте страсти накалялись. Раздосадованная неудачами блондинка все чаще мазала, занося мяч за пределы корта. Ее напарница смеялась и выкрикивала явно что-то обидное на непонятном мне языке, от чего блондинка злилась еще больше. Подачи перешли к брюнетке, и тут блондинке улыбнулась удача, она наконец-то дотянулась ракеткой до мячика, и с радостным воплем жахнула по искрящемуся мячу.
Прямо в мою сторону.
Ну как так можно было промазать, подумал я, разглядывая выжженное отверстие в спинке скамейки сантиметрах в десяти от моего плеча. Сквозь него отлично было видно траву, часть ствола дерева, росшего за скамейкой, цветочки. Сердце гулко ударило несколько раз и замерло, индикатор на запястье немного изменил цветовой оттенок. Я внезапно понял, что еще чуть-чуть, и мои приключения на этом закончились бы, цветочки эти, за скамейкой, прекрасно смотрелись на моей могилке. Неприятное чувство холода появилось внизу живота, напрочь убивая просыпающегося червяка и его потребности. И тут, когда момент опасности прошел, надпочечники впрыснули адреналин в кровь, голова сразу стала работать лучше, расслабленность исчезла, артериальное давление слегка подскочило, а чувство страха исчезло.
У меня такое с детства бывает – иногда, если назревает что-то опасное, паникую, пытаюсь всеми силами этого избежать, трушу отчаянно, прям аж башню сносит от мнительности и возникающих в голове вариантов неблагоприятного развития событий, но уж если момент невозврата прошел, голова становится ясной, чувство страха проходит, а решительность и способность трезво мыслить наоборот – возвращаются и усиливаются.
Девушки наконец-то заметили меня, брюнетка, с недовольным видом подбрасывая на ладони еще один такой же искрящийся мяч, что-то приказала блондинке. Та с таким же недовольным видом направилась в мою сторону,
