недовольно поморщился президент и добавил ирландскую шутку про сольного танцора.
Уильям пропустил мимо ушей едкое замечание по поводу бездарного исполнителя джиги (jig) и, старательно нанизывая подобранные определения, невнятно, малопонятным говорком, на что Рейган шутил, что его разговоры с директором ЦРУ не надо кодировать, проговорил:
– Агентство не имеет ни одного высококлассного агента в СССР. Наше разведсообщество прогнулось под ударами политиков, которые ни хрена не смыслят в деле, а мнят себя великими разведчиками, дают глубокомысленные рекомендации по контршпионажу. Мы утратили и на сегодня не имеем первоклассных агентов для работы за «железным занавесом»[22], хотя и продолжаем оставаться в глазах мирового сообщества всемогущей организацией.
Используя благоприятную обстановку для изложения мыслей о коренных изменениях в работе агентства, он напористо продолжал:
– Появление сверхценного агента у французов и их желание делиться получаемой информацией является хорошим призом и для нас.
– Сейчас, как я понимаю тебя, будет что-то провозглашено! – усмехнувшись, президент задиристо посмотрел на Уильяма.
Кейси действительно хотел именно сейчас выдать наметки своего плана, имея такой повод, как появление уникальных данных от источника в Москве:
– Да, само по себе престижно заполучить такого агента у русских.
Кейси замолчал, подбирая общепонятные слова, избегая профессионального жаргона:
– Тут важно правильно распорядиться этим ценным материалом, умело использовать добытые материалы для достижения главной цели – развала СССР и окончания холодной войны.
Кейси оценивающе посмотрел на президента, словно стараясь для себя сделать выводы, насколько хорошо его понимают, и продолжил, придав большую значительность в голосе:
– Осилить такую работу французы не смогут. Они только радуются, как малые дети, появлению в руках такой дорогой и красивой игрушки. Они смогут провести у себя только локальные акции, и все! Это и понятно, они не супердержава, и они не в прямой конфронтации с русскими! Использовать этот источник по-настоящему результативно против «Советской Империи» сможем только мы!
Кейси, который еще во время Второй мировой войны пришел к убеждению, что его борьба с нацистским режимом не закончилась поражением Германии, а продолжается, только теперь с коммунизмом, который он считал похожим на гитлеровский режим, только более жестоким, кровавым и беспощадным.
– Нам всем надо пройти курс лечения реальностью! – сказал он, увидев, что президент старается вникнуть в смысл сказанного, и повернул голову, чтобы лучше слышать своим единственным, хорошо слышащим ухом. Все знали, что Рейган плохо слышит, поэтому он часто просил говорить собеседника погромче, а кто хорошо знал его, всегда занимали позицию как раз ближе к этому самому уху, чтобы слышимость была максимальной.
– Покушение
Политическое клише, введенное в активное обращение У. Черчиллем 5 марта 1946 года в его Фултонской речи, считающейся сигналом для начала холодной войны. Обозначало информационный, политический и пограничный барьер, изолирующий СССР и другие социалистические страны от капиталистических стран Запада. Термин «железный занавес» использовали в пропагандистском смысле и до Черчилля французский политик Жорж Клемансо (1919) и Йозеф Геббельс (1945). Однако в 1917 году это выражение впервые употреблено русским философом Василием Розановым, который сравнил события Октябрьской революции с театральным действом, после которого «с лязгом, скрипом» опустился громоздкий занавес из железа над русской историей и началась усиленная самоизоляция Советской власти.
