где-то позади Говард.
– Да, если Ваша светлость сможет найти в своём сердце толику сострадания. Я не отказываюсь от долга, но мне нужно время.
Половицы вновь заскрипели под тяжестью веса. Обернуться Амелия не решилась, понимая – сия партия безнадёжно проиграна. Судья раскусил её, смог прочесть. А может быть, дело было в другом?
– Вы же знаете, мы все любили вашу мать. Она была потрясающей женщиной. Мне и самому довелось пережить свою супругу, я понимаю, как нелегко пришлось Джорджу, – Байрон прочистил горло, подходя ближе, положив на плечи дамы истерзанные временем руки. – Я бы мог простить вашему отцу всю сумму разом и уберечь его от позора…
Амелия напряглась, распрямив спину, – слишком щедрым было предложение. Она никогда не верила в добросердечность и бескорыстие, тем паче в высшем свете. Прикосновения судьи были неприятны, но девушка находилась не в том положение, дабы перечить, поэтому продолжала смиренно сидеть, несмотря на острое желание отстраниться.
– Но?.. – улавливая в словах мужчины недосказанность, спросила она.
Байрон властно сжал пальцы, наклоняясь так низко, что Амелия смогла почувствовать его сиплое дыхание на своей шее.
– Но взамен вы станете моей любовницей…
Говард резко подскочила на ноги, оборачиваясь, глядя на шестидесятилетнего старика с неприкрытым возмущением. Образ достопочтенного джентльмена, коим прослыл судья в обществе, вмиг превратился в дорожную пыль. Истинная личина развратника и прелюбодея сверкнула хищной ухмылкой на его лице.
– Да как вы смеете?!
– Ах, Амелия, оставьте! К чему эта драма? Или, быть может, вы смеете утверждать, что до сих пор невинны? – хрипло рассмеялся судья, делая широкий шаг вперёд.
– Вы не имеете права… – начала было леди, но Байрон оборвал её на полуслове, прижав к чувственным губам указательный палец.
– А вы не имеете средств к существованию, но эту проблему я могу с лёгкостью решить. Вам лишь нужно согласиться.
Судья угрожающе навис над Амелией, прижимая её бёдра к столу. Его палец прошёлся вдоль нижней губы девушки и попытался скользнуть внутрь, но Говард крепче сжала зубы и резко дёрнула головой.
– Ну что же ты, милочка… – криво усмехнулся Байрон, укладывая руку на женскую талию.
– Скажи да, и я положу Лондон к твоим ногам…
– Уберите от меня свои грязные руки, – сквозь зубы процедила Амелия, – иначе я закричу!
– Кричи, я люблю, когда женщины кричат, – содрогаясь от похоти и почти животного возбуждения, прошипел мужчина, прикладываясь морщинистыми губами к бархатной шее загнанной в угол женщины.
Глава 6
«Нетронутое имя, генерал,
Для женщин и мужчин всего дороже.
Кто тащит деньги – похищает тлен».
Обветренные,
