Лети – и до нескорого. Иногда нужно позволить себе расслабиться и «поплыть». Чтобы почувствовать воду, окунуться в происходящее с головой. И лучше сейчас. Пока… пока я не верю. Пока надеюсь, что вот-вот проснусь. Пока недоверие помогает перебарывать панику.
В ванной я первым делом поздоровалась с птеродактилем. Последний опять переполз на потолок. И, изображая нетопыря, висел вниз головой, запахнувшись в крылья и цепляясь шипастым хвостом за бельевую веревку. Но на моё приветствие он среагировал – приоткрыл алый глаз, зевнул и засопел. Я хмыкнула, включив воду. Прогресс однако. Или клинический, или… Но прежнего страха уже не было. Зато свербел новый. Кто ещё свалится на мою несчастную голову, сколько мой мозг способен выдержать, прежде чем?..
Вяло почистив зубы и умывшись ледяной водой, я села на край ванны и оглянулась на «нетопыря». Наверно, стоит сказать спасибо Музу. Только благодаря ему я и держусь за ускользающие нити реальности. Он всегда вертелся неподалеку, и я привыкла к тому, что в моей жизни есть место необычному, чудесному, нереальному. И пусть это хамоватое и непросыхающее «нереальное» не видел никто, кроме меня и сестры. Я верила – и знала, что он существует. И, наверно, в глубине души всегда ждала появления других необычных существ. Жаль, они опоздали…
Я грустно улыбнулась, заплетая косу. Ещё лет в двадцать я бы визжала от восторга и верила бы в саламандров без разговора. Но – возраст к тридцати, и разум с инстинктом самосохранения перекрывали кислород фантазии. Плюс работа в циничной среде СМИ – и я давно поставила крест на вере в сказки. И если они существуют, то где-то далеко, в другом мире и в другой реальности. Да. В такое верить проще. Потому что эту веру никто не разрушит. Потому что никто никогда не докажет тебе, что их там нет. И не причинит этим боль. В отличие от реалий окружающего мира, которые каждый день разбивали веру в чудеса. Разбивали, ломая и перестраивая сознание, пока не остался только Муз – хрупкая ниточка связи с миром необыкновенного. В который, впрочем, с годами тоже уходила вера.
Да, они опоздали… Я расчесала чёлку и достала из стенного шкафчика «утюги». И уж лучше бы не приходили, ей-богу: от «лучше поздно, чем никогда» – одни проблемы… Включив щипцы, я повернулась к зеркалу и замерла. Твою ж… дивизию! На левой щеке проявлялся росчерк серебристо-чёрной татуировки. Точь-в-точь как у этого, из моего романа… «Утюги» с грохотом упали на пол. Не может быть… Я перегнулась через раковину к зеркалу и повернула голову. На левом виске темнела точка, из которой расходились серебристо-чёрные молнии. Одна – к брови, вторая – к уголку глаза, третья – к скуле, четвёртая – к уху, пятая – исчезала в волосах.
Я вновь села на край ванной. Глубоко вдохнула и протяжно выдохнула. Сердце билось часто и глухо, в ушах шумело. Так, где валерьянка?.. Очень надо успокоиться… Очень. На работу же. Чёрт, и как я туда такая разрисованная пойду?.. Я истерично хихикнула и невольно ощупала знак. Выпуклый. То ли шрамы, то ли вздувшиеся вены… Нафиг валерьянку. Тональный крем и тонну пудры. А если кто заметит – скажу, что имидж решила сменить. В
