за перекурами, да? – прищурилась я.
У каждого есть своё неприятное детское воспоминание, и мое было связно со школьной постановкой «Бременских музыкантов», где я играла атаманшу. Вернее, я попыталась её сыграть, но не вовремя испугалась. И, жалобно проблеяв первую строчку вышеупомянутой песни, с позором сбежала за кулисы, едва не сорвав постановку. С тех пор – со времен пятого класса – много воды утекло, но и на эту песню, и на мультик я по-прежнему реагировала неадекватно. И Валик об этом знал – в той постановке он играл Трубадура.
– Ну… да. Случайно… – друг опустил шкодливые очи долу.
– Случайно? Но я запомню!.. – пригрозила хмуро и пошла в коридор, где по-прежнему надрывно верещал телефон.
– Вась!.. Ты ж не злая!
– Но память у меня хорошая, фантазия – богатая, а голова – больная!.. Алё?
– Здравствуйте! – пробасил в трубку жизнерадостный мужской голос. – Мне вчера звонили с этого номера!
– А я чем могу помочь? – буркнула я.
– Так вы же звонили!
Я устало вздохнула:
– Это редакция газеты. У нас стоит мини-АТС, и с какого именно номера и кто именно вам звонил, я понятия не имею. Но я точно вам не звонила. Всего хорошего! – и положила трубку.
– Вась!
– Чего?
– Ну, прости, а?
– Может, и прощу, – я не умела долго злиться. И вообще, и на него. Слишком давно мы знакомы и слишком хорошо друг друга знаем.
Телефон снова заверещал.
– Я это тоже запомню, – он улыбнулся и взял трубку: – Доброе утро, вы попали в редакцию. Чем могу помочь? Да-а-а, а вы действительно попали…
Да, я не злая. Но я – бяка-бука. Насвистывая песенку атаманши, я вернулась в кабинет и, пользуясь отсутствием Валика, достала из ящика его стола отвёртку. И быстро открутила у Игорева кресла болты. Вернее, не открутила, а заметно ослабила. Если получится – убью двух зайцев сразу…
Я вернулась к своему столу и встретила подозрительный взгляд Валика:
– А зачем тебе отвёртка?
– А я тебя сколько раз просила подтянуть болты? – я демонстративно отодвинула кресло и подёргала разболтавшиеся запчасти. – Смотри, спинка вот-вот отвалится. И ручки – тоже.
– Давай сделаю, – вздохнул он. – Сходи пока в «клоаку», что ли. Интересно же, что Игорек про них придумал.
Послонявшись полчаса по офису и оценив творчество фотографа, мы сообща прилепили на монитор его компа надпись «Гитлер капут!» и занялись привычным делом. «Страйком», то есть. Чем заслужили крайне недовольный взгляд редактора, когда он соизволил явиться на работу. Привычно ворча и протирая запотевшие очки, Гриша проковылял к своему кабинету и надолго замер возле двери. Мы бросили играть и вытянули шеи. Шеф долго моргал на надпись «Кто ж его посадит, он же памятник!»
– Понравилось, – ехидным шепотом прокомментировал Валик. – По спине видно…
– Это что такое? – редактор, ссутулившись, повернулся
