здесь говорю по-русски, значит должен помогать тебе.
– Не только поэтому, Марко…
Это было неожиданно. Не сказать, что я растерялся. Узнать имя человека не так уж сложно в наше время. Но напрягся я точно ещё сильнее.
– Слушай, дружище, не знаю, где ты подслушал моё имя и зачем подваливаешь ко мне, но сейчас приедут карабинеры и заберут тебя, так что у тебя ещё есть несколько минут, чтобы свалить.
– Если хочешь узнать, как умерла твоя мать, уведи меня отсюда, и я все тебе расскажу…
Эта фраза вывела меня из равновесия. Я услышал звон приближающейся сирены, бросил две купюры на стол, схватил его под руку и потащил к ближайшему такси. Окоченевшие посетители смотрели на меня с полным непониманием ситуации. Я закинул его на заднее сиденье, сел рядом и крикнул водителю: Stazione!
Кровь начала откипать, а разум возвращаться. И как бы я ни гнал мысли прочь от себя, в этот момент я почувствовал, что в моей жизни начинается что-то меняться, причем не обязательно к лучшему.
Я расплатился с таксистом и завел незнакомца в кафетерий возле вокзала.
– Скоро полиция приедет сюда, если у вас есть, что мне выложить, то делайте это как можно скорее! Откуда вы знаете про мою мать?
– Прежде всего, давай успокоимся. Закажи американо для меня.
– Слушайте, у меня совсем нет желания распивать с вами!..
– Тише, Марко. Тебе придется выслушать мою историю, а она не самая короткая.
Нужно было совладать с собой. Какой-то сумасшедший, вломившийся в мою жизнь двадцать минут назад, знает или делает вид, что знает что-то о моей матери, которую всегда считали пропавшей без вести. По крайней мере так говорил мне отец.
Я заказал американо и макиато и постарался настроиться на продуктивную беседу.
– Что ж, слушаю Вас внимательно.
– Роман, можете называть меня так.
– Как Вам угодно.
Роман одним глотком осушил свой кофе.
– Я хочу, чтобы Вы поверили во всю эту небылицу, которую я вам сейчас здесь расскажу. Иначе все это лишь пепел.
Мне довелось родиться в зажиточной семье. Я вырос в доме с прислугой в Подмосковье. Сейчас я даже и не вспомню, чтобы я испытывал в чем-либо нужду, вплоть до моего двадцатилетия.
Когда мне стукнуло десять, я пережил развод родителей. Они поделили имущество пополам, равно и, как и своих детей. По стечению обстоятельств моя младшая сестра уехала вместе с матерью жить на Лигурийское побережье в Италию, где её давно ждал Сеньор Дзолло, продавец оливкового масла и яростный поклонник славянской культуры, и женщины были для него неотъемлемой частью этой культуры.
Я же остался с отцом. За десять лет он так и не оправился от развода, и когда мне исполнилось двадцать лет, весь его бизнес, который стремительно шел ко дну, окончательно потонул. Ещё через два года он умер от сердечного приступа,
