лет сто точно! Так ты сходишь или нет?
– Наглый ты, хоть бы попросил по-людски.
– Ааа, забыл. Как у вас там? Волшебное слово, за которое люди бесплатно работают… По-жа-луй-стаааа, – затянул Дракон тоненьким голоском и бровки лохматые бородавчатые домиком сложил. – Налево, вдоль кряжа невысокого иди, никуда не сворачивай. Их пещера следующая. Скажи, Сейлер зовёт, работа есть.
– Сейлер? Ты – Сейлер?
– Ну да. Продавец я. Продаю всё что можно и нельзя. Так ты идёшь?
– Приятно познакомиться, продавец всего, – усмехнулась Баба и пошла вдоль кряжа.
Вот он, тот самый лес, по которому, если её не спохватятся, потом бежать ей из драконьего логова со всеми удобствами. В эту сторону или в другую? Какие звери тут водятся? Как тут с голоду не умереть? Как ноги не поранить о колючки и камни? Ноги очень в пути нужны, нужнее головы даже. Как ночью спать, чтобы тебя не сожрали? Лес вокруг стоял добрый, светлый, тихий. Только птичий щебет, да ветра шёпот в верхушках сосен. Наверное, рядом с драконами никто большой и хищный селиться не станет – великоваты соперники, сожрут. Видела Баба козлов горных на скалах, видела змей под камнями, видела барсуков и белок на соснах. Иглы опавшие устилают землю под соснами, если по ним правильно, как по битому стеклу, ступать нежно, то как по ковру идёшь.
Чем ближе подходила Баба к дому Гоши-таксиста, тем меньше ей хотелось дальше идти: писк, визг, возня неслись с той стороны, где должна была быть Гошина нора. Скоро она показалась. Над входом нависала плита, подпёртая камнями, как колоннами. Перед крыльцом большущая, как стадион, площадка с каменными сооружениями, похожими на полигон для подготовки спецотрядов: лестницы, полосы препятствий, скалы-домики. По площадке носился столб пыли, издающий писки-визги, периодически ударялся о такое препятствие, верещал ещё больше и продолжал броуновское движение. Неужели Гоша такой неуёмный…
– Простите, а могу я лицезреть Гошу-таксиста? – крикнула Баба в сторону столба.
Столб сначала замер, потом распался на семь чёрных шаров разного размера, которые, в свою очередь, превратились в маленьких одноголовых дракончиков. Детишки обступили Бабу и принялись молча её рассматривать. Один из них, самый большой, почти с неё ростом, явно постарше других, сказал:
– Человек!
Остальные малыши, ей до пояса, хором загалдели: «Человек, человек, человек», кто удивлённо, кто восторженно, кто зло.
«Милые какие, – подумала Баба, – и как потом из них такие отвратины бородавчатые, как мой Дракон, вырастают?» и спросила:
– Детки, а папка ваш где?
Невоспитанные детки проигнорировали её вопрос, словно его и не было. Маленький дракончик уточнил у старшего брата:
– Человечина? Ням-ням?
– Ням-ням нельзя, выдерут, – ответил старший с видом знатока.
– А что можно? – расстроился малыш.
– Играть можно, – ответил знаток, не задумываясь.
