за спину, Мика все с той же раздражающей Юу кривой улыбкой.
Описывать детально, что в тот день услышал Юичиро из уст преподавателя, не имеет смысла. Но тот день и те обещания запомнились ему надолго. Злость и досада на Мику, подставившего его третий раз за день, только ярче разожгли пламя его вражды с этим человеком. Простить Мике, что ему так досталось за выходку, проделанную недавно самим Микой, он не мог.
Юичиро подумать не мог, что, покинув класс, Мика следил за его действиями, заглядывая через другую дверь, ведущую в аудиторию и прекрасно видел готовящуюся для него западню. Естественно, он предпринял меры.
Скрутившись под одеялом, Мика тихонько постанывал в полусне. Тело ныло и нещадно болело. Казалось, каждая кость и мышца покрыта синяками, которые ужасно болят, будто их нанесли только что. Пару раз предпринимая попытки подняться с кровати и пройтись хотя бы до туалета, он только валился обратно, болезненно шипя и морщась. Последние минут пятнадцать он лежал неподвижно, то проваливаясь в сон, то выходя из него, слушая тихое, монотонное тиканье часов на столе.
Приглушенный стук в дверь заставил его встрепенуться и, превозмогая ломоту в теле, привстать и насторожиться. Сердце в груди забилось чаще, дыхание участилось. Тянуло вновь откинуться на подушку и лежать без движения, пока боль не утихнет.
– Мика, – в комнату вошел светловолосый мужчина, облаченный в серый костюм, идеально сидящий на его статной фигуре. – Эндзай сказал, ты плохо себя чувствуешь и не спустишься, – он подошел и присел на край постели мальчика.
Склонив голову, Шиндо не торопился отвечать. Виноватый взор его синих глаз устремился на пол.
– В школу тоже сегодня не пойдешь, – мужчина провел рукой по золотистым волосам. Вид мальчика, чье лицо и тело пестрили ушибами, кровоподтеками, ссадинами и синяками вызвали взгляд, полный сожаления.
– Сильно болит? – он осторожно касается рукой ссадины на скуле, от чего Мика болезненно шипит. – Извини, – он убирает руку. – Ты снова подрался?
Голова только ниже склоняется вниз.
Глубокий вздох со стороны мужчины и некоторое время они сидят в тишине. Он надеется, что мальчик сам начнет говорить, но добиться от него слов сложно как никогда. Душа этого ребенка чиста, но по-прежнему она не желает показываться из недр, предпочитая прятаться и не высовываться лишний раз. Мужчина знает, что это маленькое существо гнетет чувство вины и раскаяния, только он никогда не скажет о них вслух. Будет ревностно и молчаливо охранять свой хрупкий, детский мир от неосторожного вторжения.
– Я принял решение, – звучит мягкий голос мужчины и мальчик поднимает на него глаза. – Ты перейдешь в другую школу.
Судорожный вздох, Мика распахивает глаза, в которых проносится страх, и смотрит на человека, изложившего свое решение. Невольно его мечущийся взор устремляется за спину сидящего мужчины на дверь, которую тот оставил
