взятые из документов – паспортов, военных билетов, водительских удостоверений. Сделанные в анфас на белом фоне с практически безэмоциональным выражением лица. Часть была скачана из личных аккаунтов людей, чьи жизни оборвали три взрыва.
Но ничего примечательного, странного или необычного я в них не увидела. Ничего, что бросалось бы в глаза и вызывало подозрение. Обычные люди.
Вот темноволосая женщина средних лет с усталыми и чуть грустными глазами. Очевидно замученная жизнью, работой и бестолковыми детьми. А вот пожилая дама с чуть прищуренными белесыми глазами, которые в молодости скорее всего были голубыми. Глубокие носогубные складки, а также две четкие вертикальные морщины над верней частью рта, то есть по краям губного желобка, выдавали в ней человека, который смотрит на мир презрительно и неодобрительно. Следующим уже был мужчина с элегантной проседью в пышной копне чуть вьющихся темно-русых волос и легким косоглазием, которое его совсем не портило, а наоборот, добавляло какого-то неповторимого шарма. Породистое умное лицо привлекало взгляд – на него хотелось смотреть. Следующей на экране возникла молодая барышня, которой вряд ли на момент смерти было больше двадцати. Несмотря на невозмутимый вид, в её глазах я увидела задорные смешинки, так часто свойственные молодым людям, еще не растерявшим детскую непосредственность, любопытство и способность удивляться. За этим фото следовало другое – не менее молодой и очень серьезный парень. Но серьезный не потому, что ему сказали быть серьезным, а из-за особенностей характера. Этот вдумчивый, внимательный и цепкий взгляд не мог принадлежать человеку незатейливых качеств. А вот следом появилась его полная противоположность – «баба-фестиваль», как охарактеризовал бы её один мой хороший знакомый. Женщина определенной упитанности и неопределенного возраста, так сказать, от восемнадцати и до знака бесконечности. Нет, серьезно, ей одновременно можно было дать и двадцать пять, и тридцать шесть, и сорок восемь. Умопомрачительно яркий макияж. Даже на отретушированном небольшом снимке был виден толстый слой тональной основы, которая, как предполагается, должна маскировать все недостатки. Но не в этом случае – тут явно что-то пошло не так и средство не только подчеркнуло все уже существующие морщины, но и «нарисовала» те, которых никогда не было. Плюс ярко-алые губы, крупные украшения в виде вычурных бус и массивных сережек, а также блузка с рисунком в черный горошек. В общем, не женщина – богиня.
К счастью, я – не полиция моды, а потому плохой вкус – не то, на что стоит обращать внимание. А вот файл с фото родственниками убийц меня заинтересовал. Легкий отголосок беспокойства возник, когда я рассматривала снимок, явно позаимствованный из семейного фотоальбома Вадима Глушко. На нем был запечатлен сам фигурант – невысокий парнишка с классическими славянскими чертами лица и коротко стриженными волосами неопределенного пепельного цвета, – в компании родственников. Члены семьи были представлены миловидной брюнеткой
