style="font-size:15px;"> И душу вдруг твою загубят?
А может быть душе-то наплевать,
Кто лезет в твой карман с кадилом?
А вам не след об этом точно знать,
Хоть он помазан только этим миром.
х х х
Как хорошо под богом жить:
Пой аллилуйю и читай молитвы,
Не надо думы тяжко ворошить,
Не разбираться в жизненной палитре.
Жизнь моя, как солдатский сапог…
Жизнь моя, как солдатский сапог:
И черства, и черна – не завидна,
Отмотал я так много дорог,
Но конца им пока что не видно.
Нет ни счастья в судьбе, ни покоя,
Нет и женщины рядом со мной.
Ни беглец от судьбы, но похож на изгоя,
Хоть, быть может, доволен собой.
Я давно уж привык быть бродягой
Мне приятно, что пуст мой причал,
Не встречают меня ни вином и ни брагой,
Да и здравиц никто никогда не кричал.
Парус мой измочален штормами,
Флаг оборван и выцвел давно,
И нет связи с землей, между нами,
Но мерещится только одно:
Вдруг изменится быстро, мгновенно,
Станет чёрствый сухарь сладок мне,
И сапог мой, вонюч непременно,
Вдруг сгорит в жизни адском огне.
х х х
Жизнь моя, как солдатский сапог,
Пусть крепка, но весьма не завидна,
Мне ещё подводить слишком рано итог,
Да конца этой жизни пока что не видно.
За тонкой стенкой кружится метель…
За тонкой стенкой кружится метель,
Тепла нет в доме и огонь не грет,
Белеет саваном холодная постель,
Свеча чуть видна, и фитиль уж тлеет.
Нет связи с жизнью, нет пути назад,
И впереди не ясная дорога,
Друзей в воспоминаньях лишь парад,
И маята, без цели и без бога.
А, впрочем, и друзей уж нет,
Их разметали вьюги и дороги,
И между нами пропасть лет
И многие обитые пороги.
Меж нами опыт тяжких дней,
Переживаний и потерь, и горя,
И с тупостью обычною своей
Со всем, как будто споря,
Стоит обыденность и суета,
Борьба за хлеб-краюху горя,
За ней спешат тоска и маята,
Забот безбрежных, бесконечных – море.
х х х
За тонкой стенкой вертится метель,
И холод пробираясь в щели,
Напомнил мне весеннюю капель,
Синиц, что радостно запели.
Не верю ни в бога, ни в чёрта…
Не верю ни в бога, ни в чёрта,
А сам порой как
