вам, милейший, за все, – повторил старичок в двадцатый раз и плюхнулся в кресло. Арестов расстроился, выходило, что клиент покидать его не собирался. А где же гонорар?
Старик устроился удобнее и продолжил свои хвалебные речи сидя. Радовало только одно, кланяться он перестал.
– Не знаю даже, как бы я без вашей помощи избавился от моей драгоценной супруги. По правде говоря, я полагал, что мне придется проститься со всем моим имуществом, которое я нажил, поверьте, честным кропотливым трудом! – сокрушенно заявил старик, несколько раз моргнул для убедительности и наконец-то полез во внутренний карман пиджака.
– Не стоит благодарности, Фридрих Эммануилович. Был рад знакомству с вами и надеюсь, что впредь вы будете более осмотрительны, – улыбнувшись во весь рот, сказал Арестов, убирая пухлый белый конверт с приятно шуршащими купюрами в стол.
– В этом можете не сомневаться, Аркадий Александрович. Как только я найду себе новую жену, то сразу обращусь к вам, чтобы составить брачный договор. Всего вам доброго. – Старик встал, еще раз поклонился и направился к выходу. Арестов вздохнул с облегчением. В дверях надоедливый клиент остановился и обернулся, глаза его застлала поволока, выражение лица приняло мечтательное выражение. – И все же, Аркадий Александрович, если бы вы знали, как она была хороша в постели! Но как только она выползала из-под одеяла… Ах, как жизнь несправедлива. – Фридрих Эммануилович Копейкин тяжело вздохнул и вышел за дверь.
В конторе стало тихо, но ненадолго: спустя пять минут в комнату заглянула помощница с обеспокоенным выражением лица.
– Аркадий Александрович, срочно прячьтесь! Госпожа Копейкина пожаловала.
Арестов мельком выглянул в окно. Госпожа Копейкина, бывшая жена Фридриха Эммануиловича, двухметровая крашеная блондинка, милейшая дама, совершенная во всех отношения, от силиконовых грудок шестого размера до полных сексуальных губ, в которые она при помощи косметологов вкачала пол-литра специального геля, грузно «выпорхнула» из своей машины и решительно направилась в контору. Аркадий отскочил от окна и заметался в поисках укрытия. Взглянув на Копейкину, бесстрашный адвокат сразу понял, что пожаловала она далеко не с мирным визитом. Намерения ее были вполне очевидны – они угадывались по враждебному выражению лица, по мстительно сверкающим голубым глазам и по бейсбольной бите, которую она крепко сжимала в своей «нежной» ручке.
– Я вас прикрою, – успокоила его помощница и выскользнула из помещения, плотно прикрыв за собой дверь.
Арестов, недолго думая, вытащил из шкафа старые дела и юркнул в пропахшее пылью пространство. При нормальных обстоятельствах поместиться в маленьком шкафу было определенно невозможно, но страх сделал тело Арестова на удивление гибким и податливым. Раньше он даже не подозревал о такой особенности своего организма. Втиснувшись между полками, Аркадий Александрович подумал, что, возможно, в нем умер гениальный цирковой артист,
