порцию секса, когда тебе этого захочется. Дженни Сью наверняка поддержит меня в этом, не так ли?
Дженни Сью почувствовала, как вспыхнуло лицо.
– Думаю, я оставлю вас вдвоем, чтобы вы могли обсудить это. Увидимся вечером, и, Надин, я буду очень признательна, если вы оставите мне кусочек или два той грудинки.
– Считай, что они уже твои. – Надин отложила макароны и порывисто обняла ее. – Я рада, что ты пришла работать к нам, девочка.
– Я тоже. – Дженни Сью кивнула.
С пылающим лицом она вышла из дома и села в машину. А потом ее одолел хохот. Эти две старушки – полная умора. К тому времени, как Дженни Сью вырулила со двора на дорогу, ведущую к родительскому дому, она смеялась так, как не смеялась уже много лет. Она затормозила у знака «Стоп» и положила голову на руль. Наконец она успокоилась и подняла взгляд, и тут ей на глаза попался маленький зеленый указатель с названием кладбища.
Она долго смотрела на него, пока сзади не посигналила машина, и тогда она резко повернула налево и поехала в сторону кладбища, через ворота, прямо к участку Бейкеров. Слезы струились по ее лицу и капали на рубашку. Ее ребенок вот уже больше полугода лежал здесь, в безымянной могиле. Не было ни похорон, ни слов прощания – в то время это казалось лучшим решением, поскольку она не могла покинуть больницу и, конечно, ни за что не согласилась бы похоронить свою малышку в Нью-Йорке. Так что, пока врачи боролись с инфекцией, она позволила матери взять на себя все заботы о погребении. Она прислала милое белое кружевное платьице, в которое собиралась наряжать Эмили Грейс дома. Она даже не знала, надела ли мать его на ребенка.
Дженни Сью открыла дверцу пикапа, и в салон ворвался горячий воздух. Она выставила одну ногу, но не смогла заставить себя сдвинуть другую. Может, если бы она прикоснулась к траве над тем местом, где покоилась Эмили Грейс, ей бы удалось закрыть эту рану. Но в тот день она не смогла этого сделать. Она убрала ногу и захлопнула дверцу.
– Я вернусь, Эмили. Обещаю, – прошептала она и, развернувшись, помчалась в сторону поместья Бейкеров. Ей хотелось плакать, стучать кулаками или просто кричать. Единственное, чего не хотелось, так это видеть свою мать, поэтому она остановилась на обочине дороги в миле от дома и произнесла немую молитву, чтобы Господь дал ей сил пережить этот день.
Через несколько минут она завела мотор и поехала дальше. Она припарковалась перед гаражом и, сделав глубокий вдох, медленно выдохнула, после чего вышла из старого пикапа. Сейчас ей как никогда нужно было мобилизоваться. Встреча с суитуотерскими красавицами во главе с ее матерью требовала больше сил, чем мог бы дать сам Господь.
Она тронула ключ зажигания, чтобы снова завести мотор, сдать назад и рвануть к Надин. Но Фрэнк открыл перед ней дверь раньше, чем она успела это сделать.
– Эй, милая, в чем дело? – спросил он.
– Утро выдалось чересчур эмоциональным. Я не думаю, что смогу это выдержать, – прошептала она.
– Тебе
