устыдился – выходило, что он наставника не слушал, а только о жратве размышлял…
– Падай в траву! – скомандовал Колобок.
И Костя подчинился.
– Да не на меня! – прошипел Колобок.
Кузьме-Демьяну и горя мало – взлетел и скрылся в листве.
– Видишь всадника – спрячься, пусть мимо проедет, – учил Колобок. – Мало ли кем он окажется? Тем более фигура мне незнакомая… Точно, что не Илья Иванович… И у Алеши такого шлема сроду не было… Вот зараза – это Аника-воин! Как его сюда занесло?
– Он богатырь? – шепотом спросил Костя.
– Еще не хватало! – шепотом ответил Колобок.
История Аники-Воина – страшная, да не очень
В самом деле, никакой Аника не богатырь, его к былинным героям близко нельзя подпускать.
Вот что о нем говорится не в былине, а в духовной песне (она от былины отличается строго религиозным содержанием):
Много Аника по земле походил,
И много Аника войны повоевал,
И много Аника городов раззорял;
Много Аника церквей растворивши,
И много Аника лик Божиих поругавши,
И многие Аника святые иконы переколовши…
В былинах так только враги наши действуют.
Ни разу, как видно, не нарвавшись на истинного богатыря, решил Аника добраться до священного града Иерусалима (во все времена этот город был проблемный) с целью разрушить.
Но путь ему преградило странное существо или даже чудовище – ноги лошадиные, тулово звериное, волосы на буйной голове растут до пояса…
Аника спрашивает: кто ты? Царь, царевич, король, королевич или русская поленица-богатырша (это его, видно, длинные волосы смутили)?
И слышит страшные слова:
Я – гордая Смерть сотворенна,
От Господа Бога попущенна
По твою, по Аникину, душу…
Ну, сперва-то воин выделывался – я тебя, Смерть, не боюсь и вообще «ушибу»… Но провела Смерть невидимыми пилочками по жилочкам хвастуна – и завыл Аника, стал выпрашивать у Смерти отсрочку.
Сперва двадцать лет попросил. Потом десять. Потом год. Месяц. Неделю. День. Час. Минуточку. Секунд, миллисекунд и наносекунд тогда не знали, а то бы он и о них взмолился. Обещал построить лично для Смерти церковь и вместо безобразий заняться чисто благотворительностью…
Ну и выпросил, гад: слетели по его душу два ангела и вознесли. А должен был бы, по совести, на сковородку к чертям угодить.
Но это в стихе духовном, нравоучительном все так торжественно. А вот скоморохи Анику обсмеивали. Потому что образ хвастливого, но глупого и трусливого воина был знаком еще древним грекам и многим другим народам. В Италии его звали капитан Матамор, во Франции – капитан Фракасс… Хвастливый обжора сэр Джон Фальстаф – один из любимых персонажей Шекспира – его родня. Да что там – даже Яшка-артиллерист из «Свадьбы в Малиновке» и хромой полковник из знаменитого
