сынок, самая пора, все птицы яйца кладут.
Егорка раскрыл рот, хотел что-то еще сказать, но отец дернул его за вихры.
– Знай помалкивай, когда большие разговаривают.
Егорка присмирел. Зимовской закричал на Василису:
– Подавай скорей ужин! Устал до смерти.
За едой охотник настойчиво пытался заговорить о Юксе, но Зимовской всякий раз ловко увиливал от разговора. Он зевал, хмурился, и дед Фишка так и не мог понять, точно ли он устал, или прикидывается уставшим.
Однако старик отступать не собирался.
«Как ты ни хитри, а я все равно заставлю тебя сознаться», – думал он.
Но хозяин вдруг встал, не допив чая.
– Спокойной ночи, Финоген Данилыч. Пойду спать. А ты, Василиса, постели гостю – да и тоже на покой. Завтра встанем чуть свет, – проговорил он и ушел во вторую половину избы.
«Вот, подлец, как финтит!» – выругал его про себя дед Фишка.
Пока ему оставалось одно: снять бродни я ложиться спать. Своим поведением Зимовской расстраивал весь его замысел.
Ночь была уже на исходе, когда старик нашел выход из положения: он решил притвориться больным и задержаться на заимке еще на денек.
Под утро дед Фишка застонал, приохивая. Степанида Ионовна поднялась на кровати, спросила:
– Ты никак, Фишка, стонешь?
Старик плаксиво ответил:
– Всю ноченьку, Ионовна, животом мучаюсь. Видно, вчера Василиса простоквашей меня обкормила.
Вскоре из горницы вышел Степан Иваныч и испытующе посмотрел на деда Фишку. Старый охотник закрыл глаза и, будто от боли, уткнулся лицом в подушку.
Завтракали без гостя. Старик все еще лежал и охал.
После завтрака Степан Иваныч и Василиса ушли на пашню, забрав в полотенце харчи работнику, сторожившему лошадей. В доме стало тихо. Дед Фишка уснул. Когда проснулся, Егорка был на ногах и у окна строгал дощечку.
Дед Фишка упрекнул себя: «Спать-то не надо б».
Он встал, набросил на себя зипун и вышел во двор. Возвращаясь в дом, встретил Егорку на крыльце. Мальчуган мастерил что-то на отцовском верстаке.
Егорка взглянул на деда Фишку приветливо. Старик, видимо, нравился ему: если б не отец, он еще вчера бы подружился с охотником.
– Не то, сынок, лодку строишь? – ласково спросил дед Фишка.
– Пароход.
– Пароход! Ты совсем, сынок, мастер. Ну, строгай, строгай, авось плотником будешь. – Старик улыбнулся и пошел к двери.
– Дедка! – окликнул его Егорка.
– Чего тебе, сынок?
– Мачту воткни мне.
Дед Фишка черенком ножа укрепил деревянную палочку посредине доски.
– Ду-ду-у-у! – загудел он, приподнимая на руке игрушку.
Егорка засмеялся, но вдруг хитро сказал нараспев:
– A y тяти золотинки есть!
Дед Фишка от этих слов чуть не упал.
– Золотинки! И много,
