это работают весла в уключинах. Если бы он лучше был знаком с греблей, то понял бы, что работают две пары весел, и решил, что это странно: ведь на «Гвендолин» только одна пара. Но он не настолько опытен – скорей напротив, водный спорт ему никогда не нравился, и он предпочитает проводить время на охоте. Его любимое сидение – седло лошади, а не лодочная банка. И только когда лодки выходят на спокойную воду, он наконец догадывается, что весел две пары, и одновременно видит, как к маленькой бухточке приближаются две лодки вместо одной!
Шенстон смотрит только на первую лодку, и удивление в его глазах сменяется изумлением, а затем и чем-то похожим на неудовольствие. Лодку он узнает с первого взгляда – это «Гвендолин», узнает и двух женщин на корме. Но на средней банке сидит мужчина; он работает веслами.
– Какого дьявола! Кто это такой?
Так ставит вопрос Джордж Стентон. Но не старый Джо. Не семейный Харон, который спокойно сидит в кустах. Да он больше не сидит. Джо торопливо минует мастера Шенстона и напрявляется вниз, к причалу!
– Что это значит, Джо? – удивленно спрашивает молодой человек.
– Значит что, сэр? – отвечает старый лодочник с совершенно невинным видом. – Что-нибудь не так?
– О, ничего, – запинаясь, отвечает Шенстон. – Я только думал, что ты с молодыми леди. Почему ты не поехал с ними?
– Ну, сэр, мисс Гвен не захотела. День хороший, на реке нет наводнения, и она сказала, что будет грести сама.
– Это все не зря, – говорит себе Шенстон, а Джозеф тем временем проходит мимо него и начинает спускаться. А Шенстон повторяет: – Какого дьявола! Кто это такой? – Он имеет в виду гребца в лодке.
Но вот лодка в бухточке, кормой она касается причала; и когда леди выходят из нее, Джордж Шенстон слышит диалог, который не успокаивает его встревоженную душу, а напротив – еще сильнее ее возбуждает, приводит почти в безумие. Мисс Винн говорит:
– Вы зайдете в дом и позволите представить вас моей тетушке?
Она обращается к джентльмену, который греб в лодке и который сразу оставил весла, как только старый слуга взялся за фалинь.
– Благодарю вас! – отвечает он. – Я бы с удовольствием; но, как видите, у меня не совсем подходящая для этого внешность – она не подходит для гостиной. Поэтому прошу меня сегодня простить.
Промокшая рубашка, капающая с одежды вода объясняют его извинение, но ничего не говорят стоящему на верху лестницы; прислушиваясь дальше, он слышит новые речи, которые удивляют, но не смягчают бушующую в его душе бурю. Оставаясь невидимым – потому что он зашел за дерево, недавно скрывавшее Джозефа, – он видит, как протягивает руку в прощальном приветствии Гвен Винн, слышит, как она благодарит незнакомца, благодарит тепло, словно она у него в большом долгу.
Затем незнакомец перешагивает из прогулочной лодки во вторую, и лодочник начинает грести; леди тем временем поднимаются по лестнице; Гвен останавливается почти на каждом
