Но для того, чтобы заставить поверить в это других, нам нужно кое о чем спросить вас.
Лена дернулась всем телом и замерла. Ее странное оцепенение было бы полным, если бы не мелкая дрожь, пробегавшая по рукам и плечам.
– Как у вас оказался пистолет? – Китаец смотрел на женщину как на душевнобольную.
Она вздернула плечи, точно марионетка, которую кукловод резко потянул за нити.
– Это был пистолет вашего мужа? – Владимир все больше чувствовал себя сподвижником доктора Юнга.
– Да, – осторожно, словно произнесенное ею слово грозило укусить ее, сказала Лена.
– Он держал его в спальне?
Женщина боязливо кивнула и опять закрыла лицо руками. Но истерики не последовало, и Китаец облегченно вздохнул.
– Куда он его обычно клал? – Танин ловил на себе заинтересованный и одобрительный взгляд Бухмана.
– Под поду… – Лена вдруг замолчала, как будто нарушила данный кому-то обет.
– А в ту ночь… – Китаец ободряюще посмотрел на вдову, – он лежал на обычном месте?
– Наверное, – робко проговорила женщина и с опаской взглянула на Танина. – Я невиновна, – упрямо и обреченно повторила она.
– Знаю, – твердо произнес он. – И как же он оказался у вас? – обходным путем Китаец вновь подошел к интересующей его теме.
– Я… я… – Лена стала нервно заикаться, – мне ска… – Ее снова сотряс страшный всхлип, а по щекам покатились слезы.
– Вы сами его взяли?
Монахова молчала, опустив голову и пытаясь как можно плотнее сжать не слушавшиеся ее дрожащие губы. Она вытирала слезы указательными пальцами, как-то потерянно и неловко, скорее просто потому, что неоднократно видела этот стыдливый жест, растиражированный в кинофильмах и неоднократно описанный в романах. «Ей, – чувствовал Владимир, – по сути, наплевать, какое она производит впечатление: сломленного или мужественного человека».
– Так вы его взяли? – с жалостью посмотрел на нее Китаец.
Лена лихорадочно закивала и закрыла глаза.
– Сами? – не унимался детектив.
– Мне… мне… – Монахова открывала рот, как выброшенная на песок рыба.
– Или, может быть, вам кто-то посоветовал так поступить?
Женщина замотала головой из стороны в сторону.
– Нет, – выдавила она из себя, – нет. Мне… – Лена снова не закончила фразы.
– Вы ведь не хотели стрелять? – решил Китаец зайти с другой стороны. – Ведь так? Вы стреляли против своей воли?
– Против, – сказала Монахова и прикусила губу.
– В состоянии аффекта?
– Не знаю, – глухо проговорила она.
– В тот момент вы ненавидели вашего мужа? – Владимир почувствовал бешеное желание закурить или просто выйти на воздух.
– Нет, нет, – торопливо повторила Лена, качая головой
