на мокрые следы на полу.
Но в коридоре отпечатки было видно хуже, в раздевалках – еще хуже, а в пустом спортзале не видно вовсе.
– Обувь высохла, – сказал Булле и принюхался.
– А это что такое? – спросила Лисе, показав на штандарт школьного оркестра у стены за спортивными матами и старым конем.
Именно тут, в спортзале, проходили репетиции школьного оркестра, и Лисе с Булле в нем играли. Штандарт был синий с желтой вышивкой: «Орккестр школы „Укромный уголок“».
Булле двинулся к выходу, и Лисе заторопилась за ним. Она была умной и мужественной девочкой и не верила в привидения, монстров и прочие глупости («Ха! Да какой подросток может верить в такое!» – подумала она), но оставаться в зале одной ей не захотелось. По непонятной причине волосы у нее на голове норовили встать дыбом, что-то тут явно было не так, и от этого казалось, будто все происходит во сне.
Во дворе директор школы, возвышаясь рядом с сугробом, громогласно спрашивал, не расскажет ли кто-нибудь, кто же пришил брюки господина Гальваниуса к стулу. Булле и Лисе, стоя на крыльце спортзала, видели, как школьники бросают испуганные взгляды то на директора, то на Трульса и Трюма, которые стояли бок о бок, сложив руки на груди, и угрожающе зыркали на остальных.
– Никто не осмелится выдать Трульса и Трюма, – вздохнула Лисе.
– Наверное, фрекен Стробе права, – сказал Булле. – Большинство людей хотят жить в мире и покое и заниматься своим делом, не вмешиваясь в дела других.
Прозвучал звонок на урок. А может, это был звонок с урока. Какой странный сегодня день, подумала Лисе.
На последнем уроке странностей прибавилось. Лисе вдруг сообразила, что именно было не так в спортзале. Понимание ударило ей в голову внезапно, словно снежок, брошенный Трульсом или Трюмом. Штандарт школьного оркестра! Она видела его сотни раз, и на нем всегда были вышиты желтые буквы: «Оркестр школы „Укромный уголок“». А когда они зашли в спортзал, надпись изменилась: «Орккестр школы „Укромный уголок“». В первом слове стало два «к»! Лисе похолодела. Разве такое возможно?
Прозвенел звонок с урока, и Лисе повела Булле в пустой спортзал, где они подошли поближе к штандарту. Булле медленно прочитал все буквы:
– О-р-к-е-с-т-р ш-к-о-л-ы У-к-р-о-м-н-ы-й у-г-о-л-о-к.
– Но в первом слове была лишняя буква! – в отчаянии сказала Лисе. – Правда!
Булле глубокомысленно сложил руки пирамидкой и обернулся к ней:
– Может быть, доктор Проктор изобретет какое-нибудь средство, чтобы обуздать твое воображение, дорогая.
– Воображение тут ни при чем! – крикнула Лисе.
Булле примирительно похлопал ее по спине:
– Успокойся. Ты знаешь, в чем разница между тобой и мной, Лисе?
– Нет. Впрочем, да, знаю. Почти во всем.
– Лисе, разница в том, что я, будучи твоим другом, слепо верю всему, что ты говоришь.
– Наверное, потому, – сказала Лисе, – что я всегда говорю правду.
Булле
