убедитесь, кто не верит…
Результат от моей беспорядочной стрельбы получился не тот, на какой я рассчитывал. Одна из выпущенных наугад пуль разнесла стенную панель и угодила в скрытую под ней водопроводную трубу с горячей водой. Струя кипятка ударила Рипу в ухо. Вернее, туда, где оно должно было находиться, – наличие ушей у моего безликого врага тоже оставалось для меня загадкой. Горбун непроизвольно дернулся и ослабил хватку у меня на горле, что позволило мне вывернуться, а потом хорошенько размахнуться свободной рукой и заехать по скрывающему лицо противника темному мареву.
Я не расслышал ни хруста сломанной челюсти – удар пришелся аккурат туда, где у Рипа обязан был находиться подбородок, – ни даже клацанья зубов. Кулак хлюпнул по какому-то вязкому ледяному киселю, словно угодил в ведро, полное слякоти. А затем меня ошарашило таким мощным разрядом энергии, какой, наверное, испытывают на реанимационном столе все клинические мертвецы, кому повезло дождаться прибытия бригады «Скорой помощи». Но энергия эта не являлась электрической. Мне доводилось терпеть на своей шкуре удары электротока, чтобы делать столь уверенный вывод. На сей раз ощущения были, мягко говоря, нетипичные. Сознание совершенно не помутилось, но мышцы скрутило таким жутким спазмом, что тело рванулось вверх, словно лопнувшая пружина.
Удар Рипу в «область лица», похоже, не причинил тому никакого вреда, а вот моя конвульсия невольно помогла сбросить насевшего на меня врага на пол. Вдобавок ошпаренный кипятком, горбун отпрянул от водяной струи, чем лишь упростил мне освобождение. Впрочем, наслаждался им я недолго. Уже через миг противник вскочил на ноги и снова набросился на меня, чтобы довести расправу до конца.
Только ничего у Рипа не вышло, и, когда он снова сомкнул пальцы у меня на шее, у него в теле сидело уже три пули. Две последние я выпустил в упор, поэтому промахнуться не мог в принципе. Из глотки врага вырвался мерзкий звук – не то шипение, не то свист, – после чего Рип разжал хватку и обмяк.
Едва это произошло, как купе тут же погрузилось в кромешную тьму. Я решил, что одна из пуль пробила врага насквозь и повредила проводку, но мрак был настолько плотным, что я не сумел рассмотреть в нем даже окон, за которыми в эту ночь светила яркая полная луна. А вслед за мраком нахлынул нестерпимый холод. Такой же холод, какой ощутил мой кулак, попав в скрытое черной дымкой лицо Рипа.
Едва этот стихийный мороз пробрал меня до костей, я почему-то уже не сомневался, что в следующий миг мне предстоит пережить новый энергетический удар. Только теперь он обязан был быть на порядок мощнее, как и мороз, сковавший мое тело от макушки до пят.
Предчувствия меня не обманули: разряд действительно не заставил себя ждать. Однако я его совершенно не почувствовал, потому что готовился к боли и спазмам, а взамен получил лишь мгновенное забытье. Это был один из тех редких случаев, когда несбывшиеся надежды несут не гнев, а облегчение. Правда,
