Какое великое противоречие!
Выйдя из палатки, Шамиль присел на корточки, наломал веток и запалил костерок – никто из его людей не посмел напомнить ему, что огонь может выдать их стоянку. Он сидел, ломал ветки, подбрасывал их в прожорливый огонь и думал, что месть – благородное чувство. Расправа над подонком – единственное дело, которое осталось не выполненным Шамилем в его войне против страны, которая его обманула. Убив ублюдка, он закончит свою войну… Навсегда…
Глава 3
– О, мамочка! Мама! – Лариса заламывала руки и глядела заплаканными глазами в исписанный фресками потолок. – Он убил его! Убил моего зайку!
Вдруг Лариса оборвала стенания и воззрилась на вошедшего в холл высокого, степенного, седоволосого мужчину. Мужчина был в идеальном сером костюме-тройке, белоснежной рубашке и цветном галстуке. На мизинце холёной руки блеснул золотой перстень крестного отца – насмотревшись в своё время саги о всесильной коза ностра, Иван Данилов построил свою «организацию» наподобие сицилийских преступных сообществ. Поклонения требовал такого же, как в голливудских киноэпопеях.
– Папа! – взвизгнула Лариса. Она бросилась к мужчине, рыдая и вытирая глаза носовым платком, порываясь сказать ещё что-то, но слёзы душили и не давали говорить.
– Дочка. – Мужчина властно и строго сжал плечи Ларисы, отстранил от себя, тряхнул. – Успокойся. В чем дело?
– Папа, Савва убил моего зайку! Убил! – Лариса готова была вновь впасть в истерику, тряся рукой и указывая за диван.
«Крёстный отец» разглядел окровавленный трупик кролика, того самого, который был любимцем дочери. Гадкая выходка Савватея требовала строгого разговора с зятем.
– Он раздавил его случайно?
– Нет! Специально! Всё из-за проклятой потаскухи Балаян! Он приехал взбешенный домой, велел расправиться с нашим садовником, а потом убил – затоптал моего бедного зайку.
– Хм, – задумался «дон» Данилов. Велел дочери: – Успокойся. Я поговорю с Саввой. Где он?
– В своей проклятой газете!
Отец Ларисы вышел на крыльцо, поманил к себе одетых в строгого покроя костюмы дуболомов, жующих жвачки подле старинного дорогущего лимузина.
– Борис, Гога, поезжайте в редакцию и привезите сюда ублюдка Савву и его сучку Балаян!
Дуболомы, без лишних уточнений, дружно погрузились в лимузин и покатили прочь… Через четверть часа Савватей Суев, пачкая свои белые брюки, ползал на коленях перед «крёстным отцом».
– Папа! Я всё объясню!
– Савва, ты дурак, – строго вещал «крёстный отец». – Мою дочь ты променял на жалкую шлюху. Ты заставил меня усомниться в тебе.
Лола Балаян, гордо стоявшая тут же, удерживаемая за плечи здоровенным двухметровым Борисом, дернулась, как от пощёчины.
– Я не шлюха! Я порядочная женщина. У меня есть муж, и я храню ему верность.
Данилов,
