вы! Вы мужчина в самом расцвете сил!
Данилов оценил восточную лесть и, благосклонно кивнув, снова отпил кофе.
– Она мне не дочь и не родственница… Но она не чужой для меня человек. Скажем так: воспитанница…
– Ясно.
– А вы женаты?
Арат посуровел, плотно сжал губы, сказал с надрывом:
– Вдовец.
Не отпускала Шамиля война. Думал, всё – будет отдыхать остаток жизни, удавит только урода Камнева, а дальше будет безмятежно существовать на тёплом побережье. Увы! Проклятые палестинские боевики кого-то там «завалили» в Израиле, и евреи, озверев от горя и ярости, атаковали Газу с воздуха. Одна из ракет угодила в виллу Шамиля. Ему хоть бы хны, и ни один из его ублюдков-телохранителей не пострадал – ни царапины, а её…
Если быть честным, о жене Шамиль нисколько не горевал – оказалась стервозной сукой – не стоило из-за неё стольких людей убивать там, на Кавказе, но она носила под сердцем его ребёнка, его первенца…
Война не хотела отпускать Шамиля.
Своё горе он проглотил молча, с каменным лицом. Кто знает, чего это ему стоило. До сих пор его сердце пребывало в смятении.
Он ждал этого ребёнка, он хотел его. Сына. Наследника. А эти суки из Тель-Авива ни за что ни про что… Ну, бьёте арабов, а он при чём?
У него своя война, там, далеко на севере.
Шамиль велел своим злодеям дать сдачи.
Бойцы быстро и тихо удавили нескольких еврейских поселенцев. Мало!
Взорвали блок-пост, постреляли солдат… Мало!
Взорвали кафе в Тель-Авиве, где веселились студенты.
Шамиль был взбешен – ещё! Ничто не сможет удовлетворить его жажды мщения!
Когда люди Шамиля взорвали школьный автобус, премьер-министр Израиля объявил палестинским боевикам войну. Израильская армия атаковала Палестину. Многих ничего не подозревающих боевиков повязали, уничтожили международный аэропорт Газы.
Становилось слишком жарко. Шамиль экстренно перевёл деньги в саудовские и оманские банки и со своей бандой перебрался в Египет.
Из Грузии в это время позвонил Арсан – Камнев взят.
Шамиль велел архарам заказать «чартер» до Хургады.
Теперь Камнев томился в тёмном подвале, в оковах и грязи.
Шамиль не говорил с ним – он ещё не знал, как казнить его, потому не чувствовал в себе звериной уверенности. С Камневым надо было говорить с позиции силы, а пока, даже в оковах, Камнев был чем-то сильнее его… Нет, не так. Не мог он быть сильнее. Он слякоть и грязь. Шамиль был пока слабее этого урода. Морально слабее. Надо было набраться храбрости, чтобы подойти и объяснить ему свою волю, а это пугало, вводило в ступор. Никогда не думалось, что так сложно будет посмотреть ему в глаза…
Шамиль всё это время нервничал, стараясь «разогреть» себя для разговора с пленником.
Шамиль думал над участью Камнева. Салман, падкий до всякой мерзости, разузнал,
