выговора? За что?
– За отсутствие бронежилета и каски.
– Какого, к дьяволу, бронежилета, какой каски? Зачем они мне, только мобильность сковывают. А каска – это консервная банка на голове. Толку от нее никакого, лицо ведь открыто.
– Носи каску с металлическим козырьком. Бери пример с капитана Лонгинова!
– У него здоровья – на семь мамонтов.
– Для повышения физической кондиции будем проводить ежедневно зарядку с офицерами в бронежилетах. Уговорил!
Тьфу ты, черт! Еще издевается.
Комбат ушел дальше, а я быстро обулся, натянул тельняшку и вновь подхватил автомат Остапчука.
– Бегом, гад! Скоро уже замыкание полка, состоящее из разведчиков, нас нагонит. Броня уедет – пешком до Кабула пойдешь!
Техника медленно ползла по шоссе к Кабулу. Я и Острогин сидели на башне, жевали галеты и болтали на разные вольные темы.
– Серж, вот подумай, неделю бродили вокруг Пагмана – и ни одного «духа». А ведь их тут должно быть много, как китайцев в Шанхае.
– Это точно, в прошлый раз даже по кавалеристам стреляли. В этот раз – тишь и благодать.
– «Зеленые», наверное, информацию «духам» слили, операция ведь совместная.
– Это точно. Как «царандой» на боевых вместе с нами, так либо засады, либо «пустышка».
– Нет, одна организация у афганцев хорошая – полк спецназа госбезопасности. Мы с ними в октябре-ноябре прошлого года три раза работали, помнишь? Особенно комбат у них молодец.
– Отлично помню. Это тот, чья кепка у тебя на тумбочке лежит, да, Ник?
– Ага. Отличный мужик, Абдулла! Иван Кавун ему финку подарил, а он нам – гору консервов и со мной кепкой махнулся на память.
– Что-то ты ее не носишь. Боишься, что опять попутают с «духами»? Не бойся, Грошикова в роте уже нет, нечаянно стрелять по тебе некому теперь. Ты в полной безопасности. Если авиация не засомневается, что ты свой – будешь цел и невредим. В маскхалате, афганской кепке, бородатый, но с русской мордой – вот какой замечательный портрет!
– И так выговор за выговором от Подорожника за внешний вид. А если еще кепку с афганской кокардой нацепить, то он сразу взорвется, и я погибну от его ядовитых осколков.
– Что, опять досталось? – поинтересовался Ветишин. – Кстати, а где мой подарок, где мои ботиночки?
– Сережка! Они скоропостижно скончались, иначе умер бы я вместо них. Ноги почти отвалились под тяжестью прикрученных железяк, тогда я их снял и заминировал.
– Больше я тебе ничего не подарю.
– Да ладно, тебе, Сережа, вредничать. Я так измучился, ты просто представить себе не можешь как. Одел с горя кроссовки. Затем меня догнал комбат и опять издевался.
– Каков итог? Взыскание? – поинтересовался Острогин.
– Увы. Опять! – вздохнул я.
Откуда-то снизу раздалось негромкое:
– А
