установив контакт с шиитской династией Фатимидов из Северной Африки. Сделали они это еще летом 1097 года. В начале февраля последовал ответ – в христианский лагерь у стен Антиохии прибыло посольство от аль-Афдаля, египетского визиря, чтобы обсудить возможность переговоров с первыми крестоносцами. Визит мусульманских послов не был ни скоротечным, ни тайным. Они оставались в лагере крестоносцев не меньше месяца, и об их присутствии там было хорошо известно. Прием этого посольства почти не вызвал критики. Этьен де Блуа, не испытывая никаких сомнений по этому поводу, написал жене, что Фатимиды «установили мир и согласие с нами». В Антиохии крестоносцы и египтяне не достигли никаких определенных соглашений, но последние предложили «дружбу и хорошее обращение», и в интересах поддержания такого курса латинские послы были отправлены в Северную Африку, получив задание «заключить дружественный пакт».
До начала лета 1098 года первые крестоносцы успешно использовали дипломатию и упреждающую военную интервенцию, чтобы предотвратить прямую контратаку мусульман. В конце мая, однако, пронесся слух о появлении нового врага. Судя по всему, султан Багдада наконец откликнулся на отчаянные призывы о помощи и отправил на выручку Яги-Сияну мощную армию. 28 мая разведчики, вернувшись в лагерь христиан, подтвердили, что «видели мусульманскую армию, повсюду спускающуюся с гор и текущую по дорогам, как морской песок». Это был грозный иракский военачальник Кербога из Мосула, идущий во главе 40-тысячной армии из Сирии и Месопотамии. Он был менее чем в неделе пути от Антиохии[44].
Новость о том, что суннитский ислам наконец объединился против крестоносцев, привела их лидеров в ужас. Желая скрыть эти неприятные известия от широких масс, чтобы не вызвать панику и дезертирство, они созвали срочный совет для обсуждения дальнейших действий. Хотя кольцо вокруг города было плотным и сопротивление Яги-Сияна слабело, скорого окончания блокады не предвиделось. Франки не могли выступить против Кербоги в открытом сражении, поскольку численное превосходство врага было слишком большим – два к одному. К тому же им катастрофически не хватало лошадей. Получалось, что после стольких жертв и лишений армии христиан предстояло быть разбитой у стен Антиохии наступающей мусульманской ордой. В этот момент кризиса, когда крестоносцы были в смятении, вперед выступил Боэмунд. Он сказал, что, учитывая затруднительное положение, тот, кто сможет организовать падение Антиохии, должен иметь законное право на город, и после долгих споров крестоносцы с этим согласились, но с оговоркой, что город должен быть передан Алексею I Комнину, если он этого потребует. Заключив сделку, Боэмунд раскрыл карты. Оказалось, что он вступил в контакт с ренегатом в Антиохии, командиром башни – армянином по имени Фируз, который был готов сдать христианам город.
Спустя несколько дней, в ночь с 2 на 3 июня, небольшая группа людей Боэмунда использовала лестницу из бычьих шкур, чтобы забраться на изолированную часть городской юго-восточной
