оторой хватит на всех, – на повзрослевшую собственную дочь:
«А жизнь чтоб твоя
Под солнцем светилась
В лучах самоцвета
И радость спустилась
С цветами привета…»
на маленького ребёнка во дворе, играющего с мячиком:
«Радостно несётся
Моська за мячом,
Девочка смеётся —
Всё им нипочём…»
на собаку Жучку, подобранную автором ещё маленьким щенком:
«Конечно, заботы прибавились, труд,
Но в доме с собакой тепло и уют.
Бывает, и казус может случиться.
Но есть у собаки чему поучиться.
Поучиться любви – бескорыстной, большой,
Дружбе надёжной и вере простой…»
как, впрочем, и на любое «произведение её величества Природы»:
«Люблю я тёплый вечер летом,
Когда разлита тишина.
И ровным и спокойным светом,
Как будто ласковым приветом,
Всех примирить спешит она…»
ну и, конечно же, на самого любимого человека – мужа, с которым автор прожил долгую непростую жизнь и отметил золотую свадьбу:
«Остаётся крепкая, надёжная семья.
Радуются дети, внуки, ты и я…»
В этой книге много посвящений, пронизанных всё той же любовью и теплотой, впечатлений о поездках в заморские страны, размышлений о Временах Года и о Неведомом («Египетские пирамиды», «Атлантида»), а также просто добрых строк, которые помогут каждому читателю в трудную минуту, ведь автор верит в то, что Время – лекарь, и с течением Времени, которое, подобно реке, уносит боль и негативные эмоции, в памяти останется Солнце, а не тучи:
«Но помощник-время шагает в ногу с нами
И разводит тучи сильными руками».
Книга «Река Времени» прекрасно проиллюстрирована работами известных художников – Николаем Шаплыко и дочерью автора – Екатериной Сорокиной, чьи картины заставят читателя задуматься о Времени и Пространстве.
I. Линия жизни
Воспоминания
Я помню Москву военной поры,
В осенние дни сорок первого года.
Притихли дома, опустели дворы,
На улицах в центре не видно народа.
Редки машины, мелькнут там и тут
И быстро проедут, зато посредине
Степенно и важно за канаты везут
Аэростат – как он нужен отныне.
Полоской бумажной заклеены окна
Крест-накрест повсюду – зачем, почему?
А чтобы скрепить осколки и стёкла
И не было раны от них никому.
Затемнение вечером, свет отключён,
Занавески все плотно закрыты.
Фитилек керосиновой лампы и он,
Чтобы не был заметным, открытым.
А красное небо пылает в ночи
От зарева дальних пожарищ.
Мы молча сидим у огарка свечи,
Она друг нам сейчас и товарищ.
Бабушка шьет, как всегда, ей не спится.
Машинка стучит в тишине.
На материю ровно строчка ложится,
Гимнастерка готова к войне.
Чуть расцвело, и сирена завыла.
Репродуктор повсюду включён.
Снова налёт, снова тёмная сила
Рвется на наш небосклон.
Скорее одеться, собраться, уйти —
Звук устрашающий режет нутро.
Меня за руку держат, мне нет и пяти,
Мы бежим по Садовой к метро.
Маяковская станция – какие слова!
Мы спускаемся вниз, что я вижу:
Кажется, здесь собралась вся Москва,
Но радости я не предвижу.
Всё обито щитами, фанерой, доской,
О поездах нет помину.
Лавки, кровати, скамьи вразнобой.
Море людей, они дышат вам в спину.
Кашель надрывный, крики детей,
Какая уж тут тишина!
Мы место нашли, заснуть бы скорей,
Что делать, – война есть война.
«Студенческая молодость быстро пролетела»
Студенческая
