ограниченного выбора будет фраза:
– Что ты хочешь на завтрак: яйцо или хлопья?
А вопрос:
– Что бы ты хотел съесть на завтрак? – расширит возможность выбора ребенка и будет более уместным по мере его взросления. Однако если ответ на не ограничивающий ребенка вопрос не имеет практического характера, спектр выбора можно сузить.
Стратегия ограниченного выбора хорошо работает, когда приемлемым для вас является лишь ограниченное количество вариантов. Это поможет снизить уровень стресса и избежать конфликтов. Когда вы сами готовы согласиться лишь с определенным набором решений, предложение неограниченного выбора может привести к разногласиям, злости и даже негодованию, если ребенок будет продолжать предлагать неприемлемые для вас варианты. С другой стороны, расширение границ выбора приводит к укреплению взаимодействия.
Допустим, у ребенка есть свой круг обязанностей по дому. Если вы предложите ему выбрать то, что он хотел бы делать, вы дадите ему возможность почувствовать себя хозяином собственного решения. Если ребенок не будет справляться с выбранными им обязанностями, вместо объяснения вытекающих отсюда последствий просто предложите ему дополнительную возможность выбора. Если у ребенка есть две обязанности по дому, с которыми он не справляется, предложите ему три других варианта, чтобы в общей сложности получилось пять. Теперь ребенок должен будет выбрать два варианта из пяти. Расширение спектра – позитивная практика. Она сохраняет родительское спокойствие и дает лучший результат, нежели негативный подход, такой как, например, угроза отмены привилегий.
После моего выступления в Сеуле один отец поделился со мной такой историей:
Предоставление права выбора реально помогло мне в воспитании дочерей.
Моя младшая дочь более упряма, чем старшая, особенно в том, что касается дисциплины. Я пытался найти к ней разные подходы: от уговоров, тайм-аутов, отмены привилегий до нагоняев и даже шлепков. Ничего не помогало. Она разворачивалась и тут же делала то, за что ее только что наказали, – обычно на эмоциях. Мы делали ей напоминания, она извинялась, но это не приносило никаких изменений.
Однажды я решил отдать право выбора ей. Как правило, моя дочь так расстраивалась из-за всей ситуации в целом, что даже не могла объяснить, за что ее наказали. Ее ответы обычно сводились к тому, что именно ее расстраивало, а не к тому, что в ее поведении было неправильным.
Предоставленное ей право выбора немедленно раскрыло перед нами возможность для диалога. Я сказал ей, что она знает, что бить старшую сестру и лгать, будто она этого не делала, неправильно. Она призналась, что ударила сестру и соврала, и мы смогли поговорить о других формах поведения, которые она могла бы выбрать для общения с сестрой, а также о том, почему обманывать неправильно.
В тот день я сам стал свидетелем того, какой силой обладает возможность выбора и как легко и быстро
