шипела и выпускала струйки зеленого пара. Мы шли за десантником. Наконец Пригоршня с облегченным выдохом спрыгнул с бордюра на широкую площадку и поспешил к двери, ведущей из зала с бассейном. Следующее помещение было куда меньше, с низким потолком, и почти сплошь заставлено прогнившей тарой. Один ящик развалился, и под слоем пыли тускло блестело стекло. Какие-то банки, что ли… Особо я не приглядывался, мы все торопились убраться как можно дальше отсюда.
– Откуда все-таки эта гадость берется? – бормотал Пригоршня. – Что, вот так прям течет и течет бесконечно и поток не прекращается? Колдовство!
Новая дверь – и еще один большой зал впереди. На пороге Пригоршня отпихнул ботинком череп: длинный, вытянутый, с острыми желтыми зубами. Небольшой череп, вдвое меньше человеческого. Кроме него ничего не было, никаких костей. И пройдя в дверь, я понял – почему. Череп просто выкатился из зала, а там, внутри, весь пол был устлан ковром из косточек, больших и малых. Помещение толком разглядеть не удавалось из-за высоких баков, установленных рядами. Между баками шли трубы, на вентилях клочьями висели гроздья не то растений, не то каких-то химических образований, этакие волокнистые бороды синевато-зеленого цвета. Позади баков что-то едва слышно хлюпало и чавкало. И никакого движения.
Мы двинулись по широкому проходу между округлыми боками баков. Окон в зале не было, свет проникал только из двери позади. Зато моховые бороды заметно светились. Сквозняк нес из зала с бассейном вонючие испарения и шевелил мохнатые светящиеся бороды. Свет колебался, тени причудливо шевелились под ногами и на стенах. Потолок в этом неверном свете показался не плоским, а каким-то холмистым, на нем выступали большие плотные сгустки… На ум пришло сравнение: словно провисшие животы.
– Здесь, по крайней мере, есть жизнь, – заметил Шустрый, с хрустом топча косточки на полу. – Сюда мутанты забредают, вон сколько костей.
– Зато живут они здесь недолго, – ответил я. – Шустрый, почему костей так много?
– Не знаю, и знать не хочу, – отрезал сталкер, – а хочу я поскорее отсюда убраться. Вон впереди выход.
Мы быстрее зашагали к светлому прямоугольнику двери. Я оказался впереди и поэтому не сразу увидел, что произошло с Пригоршней. Услышал его сдавленный крик, развернулся – перед носом мелькнули грязные ботинки. Что-то, прилепившееся к потолку, опутало его голову и плечи толстенными жгутами и тянуло вверх. Пригоршня барахтался в воздухе, раскачивался, рычал. Шустрый выпучил глаза. Я, еще не сообразив, что происходит, бросился к десантнику. Увернулся от взмаха ноги, вцепился в штанину и повис. Неведомый враг подтягивал свою добычу вверх, но с двойной ношей не справился, движение замедлилось. На меня из темноты сверху валились хлопья слизи. Прямо над нами был один из «животов» – да здоровенный! Крепко прилепившийся к бетонной балке, он раскрылся, выпустив гибкие щупальца, – они-то и тянули Пригоршню. Над десантурой колыхался вязкий слизистый ком, между щупальцев темнела пасть с клыками. Она ритмично
