перебрался в Италию, а оставленная им Бавария досталась Людовику-младшему.
Вроде бы установился какой-то порядок. Но вот незадача – его нарушила личная жизнь императора. После смерти Ирменгарды (818 г.) он женился на красавице Юдифи – дочери баварского графа Вельфа. Красавица оказалась еще и умницей, и хитрости ей было не занимать – Людовик влюбился без памяти. В 823 г. у них родился сын Карл. Любимое дитя от любимой жены отец не мог оставить без короны (этого не могла допустить и мать), и в 826 г. маленькому Карлу была дарована Швабия (земля алеманнов).
В результате возникла смута. Сыновья Пипин и Людовик и раньше уже роптали, заявляя, что не признают главенства над собой Лотаря. А теперь, когда стало известно, что надо делиться и в пользу четвертого брата – все трое, не переставая грызться между собой, выступили против отца. Требование к нему было однозначным: установившийся раздел должен остаться в силе.
Епископы, привыкшие к своему властному положению, решили воспользоваться моментом и узаконить свое первенство по отношению к императору: собравшийся в 829 г. в Париже церковный синод провозгласил, что отныне духовная власть выше светской.
Не замедлил вмешаться и папа Григорий IV. Когда распря между отцом и сыновьями дошла до вооруженного противостояния, он, никем не званый и без всякого предупреждения, заявился в лагерь императора. Там повел себя как верховный судья: настоятельно потребовал от Людовика примирения с детьми, причем всю вину за создавшееся положение возложил на него. Император был крайне удручен.
Видя такое дело, значительная часть его воинов перешла в стан его сыновей, и вскоре Людовик Благочестивый оказался фактически у них в плену.
Его ждало тяжкое унижение: в Суассоне он прилюдно покаялся в своих грехах, в якобы совершенных убийствах, клятвопреступлениях и святотатствах, а в довершение отказался от власти и императорского достоинства. В конце концов епископы его простили и в императорских правах восстановили, но понятно, что авторитетным правителем он быть уже не мог. Государство Карла Великого утрачивало единство.
Диакон Флор Лионский в эту годину всеобщего раздора написал такую прочувственную «Жалобу о разделе империи»: «Теперь, придя в упадок, эта великая держава сразу утратила и свой блеск, и наименование империи. Государство, недавно еще единое, разделено на три части, и никого уже нельзя считать императором. Вместо государя – маленькие правители, вместо государства – одни только маленькие кусочки.
Что же сталось с соседними народами на Дунае, Рейне, Роне, Луаре и на По? Все они, издревле соединенные узами согласия, в настоящее время, когда союз порван, будут раздираемы печальными раздорами…»
Это уж как повелось: разным людям, собранным вместе, свойственно в большей степени исходить из того, что они разные, а не задумываться над тем, что есть ведь и серьезные основания для единения. А когда они оказываются порознь – поздно локти кусать.
