в лучшем случае, из третьих рук, но она остается, по сей день основной исторически принятой версией. Он рассказал: «.вся царская семья была собрана в столовой комнате и тогда им объявили, что все они будут расстреляны, вскоре после того последовал залп латышей по царской семье и все они попадали на пол. Затем латыши стали проверять, все ли убиты, и здесь обнаружилось, что княжна Анастасия Николаевна жива, и когда к ней прикоснулись, то она страшно закричала; ей был нанесен один удар прикладом ружья по голове, а потом нанесли ей тридцать две штыковых раны».
Это утверждение, полученное из большевистского источника, формально представлено было прокуратурой следователю Наметкину как «основание для начала предварительного расследования».
Наметкин начал работу, поскольку для осмотра Дома Ипатьева нужен был профессионал. Его сопровождал капитан Малиновский, административная комиссия, и снова Чемодуров и доктор Деревенько. Вместе они сделали тщательную опись всего, что, казалось, осталось от Романовых, которые были когда-то самой могущественной семьей в мире. Наверху лестницы возле императорских комнат Наметкин нашел пустые блюдца с монограммой императора «Н. II», и печь, заполненную жженой бумагой и осколками стекла.
На обоях небрежно было написано: «Комиссар Дома особого назначения Авдеев». В ванной на полу лежала большая тонкая простыня с меткой «Императорская корона» и инициалами «Т.Н. 1911», серовато-голубая косоворотка, вязаные кальсоны, в левом углу, на линолеуме около водопроводных труб были найдены короткие остриженные волосы. В уборной был беспорядок. Кто-то написал просьбу: «Убедительно просят оставлять стул таким чистым, каким его занимают». Были и еще надписи на стенах.
В прихожей валялись: пустой аптекарский флакон, испорченная маленькая спиртовка, книги и журналы, обложка и шесть листов иллюстрированного английского журнала «The Graphic» от 21 ноября 1914 года. И, что интересно, коробка с остриженными волосами четырех цветов, принадлежащими, по словам Чемодурова, бывшим Великим княжнам, Татьяне, Ольге, Марии и Анастасии Николаевным.
В комнате Юровского были флакон из-под духов, четыре листка бумаги с французским текстом, написанным почерком царевича, обгорелые конверты с надписью «Золотые вещи, принадлежащие Анастасии Николаевне» и художественная открытка царицы. Под диваном были найдены кипарисовые четки. Камердинер сказал, что они принадлежали императрице. В столовой – часы, остановившиеся на 10 без 3 минут; кресло-каталка императрицы все еще стояла мрачно в углу; была винная бутылка, отмеченная «Винный подвал дворца».
В комнате Великих княжон на столе были найдены: книги Новый Завет и Псалтырь, образ Федоровской Божьей Матери; на образе сорван венец, на котором, по словам Чемодурова, была звезда с бриллиантами; «Война и мир» Толстого, и небольшой клочок бумаги, на котором по-английски написаны действующие лица какой-то английской пьесы, где роли распределены между Анастасией, Марией Николаевной,
