дней ходил задумчивый, листал атласы, крутил глобус – искал удивительную страну космонавтов и пекарей.
– Давай поедем в зоопарк? – предложила Ирина, когда они вышли из школы.
Лева покачал головой:
– Там все звери какие-то унылые. Мне больше нравится смотреть фильмы «Нэшнл джиогрэфик» о животных.
Ирина была с ним полностью согласна. По родительской обязанности она часто вела Леву туда, куда по доброй воле сама бы не отправилась. Например, некоторые детские спектакли оказывали гипнотическое действие – усыпляли.
– У меня, между прочим, – она скорчила веселую гримаску, – тоже каникулы начинаются. О, радость! Три месяца без уроков с мальчиком, который не в состоянии запомнить, что ходить нужно в носках одинакового цвета, вытирать нос платком, а не рукавом, и не выбрасывать столовые приборы вместе с остатками еды в мусорное ведро.
Это также был один из аспектов воспитания – не позволить Леве увериться в своей исключительности и избранности. «Он не должен сублимировать физические недостатки и коммуникативные проблемы в гипертрофированную интеллектуальность», – говорила она себе. Будет крайне печально, если сын вырастет заносчивым всезнайкой или рефлексирующим снобом.
– Предлагаю на выбор, – продолжала Ирина, – цирк, детское кафе, парк с аттракционами, катание на речном трамвайчике или полет на воздушном шаре, если мы, конечно, найдем дирижабль.
– Мама, ты обещала новый диск, – напомнил Лева.
Ирина вздохнула. Дома три книжные полки были завалены компактдисками с компьютерными играми. Они купили жидкокристаллический монитор, не излучающий вредных волн. Но долгое напряжение все равно плохо влияло на глаза ребенка. Лева не увлекался шахматами, потому что современные компьютерные игры сложнее, вариативнее и, главное, увлекательнее шахмат. Игры на английском активно стимулировали изучение языка, и разговорной речью Лева уже владел лучше мамы. Мальчик становился живой приставкой к электронному наказанию.
– Джентльмены от своих слов не отказываются! – гордо сказала Ирина.
– Ты не джентльмен, а леди.
– О, сеньор, вы сама галантность! Но если леди не отказывается от своих слов, это уже не леди.
Единственным человеком, с кем Лева легко общался и дурачился, была мама. Единственным человеком, с кем Ирина чувствовала себя беззаботно счастливой, был сын.
Они прокатились на теплоходе по Москве-реке, скатились с американских горок в парке Горького (Ирина – в полубессознательном состоянии), пообедали в ресторане, заехали в книжный магазин за компактдисками, съели по мороженому на Тверском бульваре и купили Леве бейсболку с иероглифом. Предлагая друг другу варианты значения этого иероглифа, они покатывались со смеху.
Лева прыгал на одной ноге, когда они вошли в свой двор, и требовал, чтобы мама, ее очередь, переводила загадочный знак.
