всегда насвистывал, когда работал. Мертвое лицо будто подернулось туманом, и Ксюша увидела живое – родное и надежное лицо отца. Он мажет ей, ревущей в три ручья, сбитые коленки зеленкой и приговаривает:
– До свадьбы заживет. Без падений не научишься бегать. Не поднимешься, если не падала. Эх ты, рева-корова! Из-за пустяковой царапинки нюни распустила.
– А-а-а! – верещит Ксюша, одновременно маленькая девочка и настоящая, взрослая. – Ты не знаешь, как мне больно! Ты не знаешь, что я пережила!
– Что же теперь? – спокойно спрашивает отец.
– Не знаю, – бормочет Ксюша.
Отец стоит у порога. Когда много лет назад он уходил, на коврик у дверей показал:
– Тряпкой не будь, о которую ноги вытирают!
После похорон Ксюша другим человеком стала. Вино пить не бросила, но от любовного угара похмелье наступило, жестокое и злое. Ничего, оказывается, Ксюша Костику не простила – ни детских обид, ни взрослых. До поры до времени загоняла их в подвалы любящей души, а теперь поплыли они оттуда мутным потоком. И ее железная аномалия стала быстро ржаветь. Двадцать лет любила, в год возненавидела.
Сначала огрызалась на его выходки, потом орать стала. Он руки распустил, она за нож схватилась – зарежу! Костик оценил – правда зарежет. Странное дело – зауважал Ксюшу, подругому смотреть стал, даже лебезил.
Она с детства умела обращаться с собаками – животными удивительной преданности и абсолютной любви к человеку. Но именно очеловечивать собаку нельзя. Это не ребенок, не маленький человечек – животное. Строгость, порядок, отшлифованные рефлексы собаке во благо. Счастье для нее – отлично выполненная команда. Заслуженное наказание – свидетельство гармонии мира. Упорные тренировки – гордость высшего образования.
Неужели и с мужчиной (человеком!) нужно было поступать так же? Особачить его?
Впрочем, как нужно было поступать с Костиком, Ксюшу более не волновало. Муж вызывал у нее стойкое отвращение. Костика она прогнала: уйди по-хорошему, пока я тебя ночью подушкой не накрыла, очень хочется. Свой заветный алтарь, включая девичий альбом и фотографии мужа, сожгла в мойке на кухне. Завела собак и пять лет слышать не слышала о Костике.
Глава вторая,
в которой Полина делает страшное открытие и мужественно готовится в последний путь
Одна сторона медали
Счастливое детство Полина провела в подмосковном городе Реутово. О ее родителях несколько раз писала местная газета и один раз центральная. У папы наград не было, а у мамы – медали. Мать-героиня – двенадцать детей. Хотя знакомые шутили, именно отцу следует дать орден за производительность. Во дворе их дразнили баптистами, потому что баптистам вроде бы вера предписывает рожать сколько получится. Но родители Полины в секты не ходили и были в меру православными, то есть детей крестили, а на Пасху пекли куличи и красили яйца. С какой
