понял. Но, возможно, тут еще кое-кто нарисуется. Дай-ка мне адрес, я займусь этим парнем, – пообещал Маттиас. – Меня не так просто запугать.
Маттиас был крайне удивлен, обнаружив, что Герд Дорнфельд проживает в западной части Франкфурта, где и он сам. До этого он был убежден, что тут живут только приличные люди.
Третьим по старшинству шел брат Эллен Хольгер. Он недавно перенес операцию и все еще лежал в больнице в Глазго. Волнения ему были противопоказаны. Второй на свет появилась сестра Эллен Криста. Она припоминала, что в отношениях родителей случился какой-то кризис, который чуть не привел к разрыву, но это было бесконечно давно, и причину она не знает. Как бы то ни было, когда она была совсем маленькой, то неоднократно слышала, как ругались родители, и в потоке слов не раз звучало «развод».
– Когда это было? – переспросила Эллен и узнала, что, должно быть, еще до ее рождения.
– По меньшей мере, это случилось в новейшей истории, – отчасти удовлетворившись, сказала Эллен. – Этот Герд примерно моего возраста. Возможно, я тогда была грудничком. И все-таки эта история кажется мне более чем сомнительной. Может, стоит осторожно расспросить мать?
– Если у нее остались незажившие раны, то не нужно их бередить, – решительно отреагировала Криста, и Эллен услышала, как сестра сделала глоток кофе. – Нашей мамочке выпала нелегкая жизнь. Слава богу, она сейчас хоть в какой-то степени счастлива, копаясь в саду.
Нет, конечно, Эллен ни в коем случае не намеревалась оживлять в ее памяти мучительные воспоминания. За всю жизнь Хильдегард Тункель не проронила ни единого слова осуждения в адрес мужа. Напротив, она говорила о нем только как об утонченном человеке и любящем отце. Он умер, когда Эллен было всего четыре года.
Осталось позвонить еще одной сестре, старше всего на год. В далеком детстве их отношения омрачали соперничество и ревность: Эллен считала, что отец больше любви отдавал симпатичной Лидии, тогда как Эллен, напротив, считалась маминой любимицей.
Услышав о внебрачном сыне папы, Лидия звучно рассмеялась:
– Папины чресла работали неутомимо. Тому свидетельство – пятеро детей. Кто знает, сколько братиков и сестренок он нам настрогал по всему Южному Гессену. Зная старого ловеласа, я ничему не удивляюсь!
– У тебя есть конкретные улики?
– Только чутье. В конце концов, он был видным мужчиной и уж точно имел успех у женщин. А мама всегда была немного жеманной.
– Жеманной-то жеманной, но тем не менее рожала одного за другим! Стоило маме капельку выпить, как она начинала утверждать, что забеременела. И все из-за того, что папа на нее косо посмотрел. В то время ведь не было таблеток, и она, возможно, не хотела рожать шестого, и потому после моего появления на свет отказывала папе в постели?
– Хм-хм… Что мы знаем о способах предохранения собственных родителей? – отделалась отговоркой сестра и быстро попрощалась: ей надо было бежать открывать дверь гостям.
Амалия со своей стороны позвонила
