Сидит в клетке и не щебечет.
– Ее кормили сегодня?
– Пытались, но девочка отказывается от пищи. Вторые, между прочим, сутки. Только воду пьет.
Гротес приказал:
– Открой дверь.
Глен подчинился. Сдвинув засов, распахнул дверь в глухую, освещавшуюся тусклым светом камеру с кроватью в углу, на которой, сжавшись в комок, сидела, девочка лет пятнадцати.
Гротес подошел к ней:
– Привет, Злата! Мне сказали, ты решила похудеть? Напрасно. У тебя и так изумительная фигурка, поверь, я знаю в этом толк.
– Когда вы отпустите меня? – тихо спросила девушка.
– Завтра, – неожиданно ответил Гротес, – если, конечно, твой отец не наделает глупостей. Сейчас твоя жизнь полностью в его руках.
– Почему вы не даете мне поговорить с отцом?
– А зачем? Он расстроится, ты расплачешься. Кому это надо?
– Мне плохо.
– Это результат твоей голодовки.
– Нет, мне вообще плохо. Я не могу спать, потому что снятся кошмары, один страшней другого, я хочу принять душ, наконец сходить в нормальный туалет.
Гротес улыбнулся, отчего девушку объял ужас. Так улыбаются палачи в предвкушении расправы над жертвой.
– Скоро ты будешь иметь все, что на время потеряла. И свободу, и душ с ванной, и туалет. Вернешься к своей обычной жизни, но… повторяю, если твой отец не наделает глупостей.
– Он выполнит ваши требования.
– Посмотрим.
– Скажите, а почему вы похитили именно меня? Ведь в Чехии много детей и подростков, родители которых намного богаче моего отца?
– Тебе просто не повезло. В жизни, девочка, так бывает. У тебя уже есть парень?
– Парень? – переспросила Злата. – Есть, наверное.
– Что значит, наверное?
– За мной ухаживает молодой человек, он старше меня на два года. Но означает ли это, что он мой парень? Не знаю.
– Ты спала с ним?
– Нет! У меня еще не было мужчин.
– Девственница, значит. Странно для нынешнего времени, когда девушки в твоем возрасте вовсю занимаются сексом.
– Я не они!
– Вот потому-то тебе и не повезло. Ну, да ладно, молись, чтобы твоя неволя быстрее закончилась. Сейчас тебе принесут еду, и ты должна все съесть. Не хочу, чтобы ты упала в обморок, когда наступит время передать тебя отцу. И это не просьба, не пожелание, это, Злата, приказ. Думаю, ты не хочешь, чтобы тебя кормили насильно?
– Не хочу!
– Тогда ешь сама.
– А что сейчас? Утро, день, вечер или ночь?
– Утро. Позднее утро, 10 часов. И, скажу, дрянное утро. На улице холодно, идет мелкий, противный дождь.
– Все равно это лучше, чем сухой темный подвал.
– Полностью согласен с тобой. А пообщаться с отцом по телефону я, пожалуй, предоставлю тебе возможность, но после того, как ты позавтракаешь.
– Правда?
