хохотнет живущий этажом выше Ксанки недотепа Вовка Сирень и тут же схлопочет от нее звонкий подзатыльник. Для пущей острастки Ксанка еще плюнет в его сторону и уйдет. А Верочка останется и будет удивляться, с чего это подруга не может сесть. Впрочем, долго удивляться она не будет. Она тоже любит играть в колечко. Здесь не надо бегать, прыгать, догонять и прятаться, и в эту игру, в отличие от многих других, ее, толстенькую, неповоротливую, всегда принимали охотно.
Только через много лет, когда по всему миру прокатится волна судебных разбирательств, связанных с жестоким обращением с детьми, и тема эта начнет активно обсуждаться и в прессе, и дома на кухне, Верочка, услышав во время одного из таких разговоров о том, что за границей и пальцем нельзя ребенка тронуть, иначе на вас сразу донесут и из детского сада, и из школы, и просто с улицы, спросит:
– А откуда узнают?
– Где?
– В детском саду, допустим. Ну, шлепнули вы ребенка легонько, он что же, сразу жаловаться побежит?
– То легонько, а то, знаешь ли, и следы остаются.
Сначала она ужаснется и простоте сказанного, и его смыслу, а потом вдруг сразу вспомнит и хлюпающий нос, и опущенные плечи, и собачью покорность и, наконец, поймет, над чем тогда так бездумно и по-детски жестоко смеялся Вовка Сирень.
5
Сирень была написана столь искусно, что сложно было побороть желание прижаться к картине и попытаться уловить чудесный запах. Подпись гласила, что это холст и пастель, но ветки казались абсолютно естественными.
«Естественными», – повторила про себя Оксана и вдруг заулыбалась так широко и радостно, как человек, наконец-то нашедший то, что давно искал. Она осторожно вытащила мобильный и так, чтобы не заметили служащие музея, набрала сообщение.
В офисном здании неподалеку от Третьяковки у девушки, сидящей в приемной, пропиликал телефон. Она прочитала сообщение, пожала плечами и направилась в соседний кабинет. Там протянула трубку молодому человеку, ткнула в экран и то ли приказала, то ли попросила:
– Переведи.
– Сирень, – прочитал он.
– Читать я умею. Что это значит?
– Только одно. Мадам срочно понадобилась сирень.
– И где ее взять в это время года? – Девушка зябко поежилась: конец октября, а у них из-за ремонта до сих пор не начали топить. – И с чего ей в голову взбрело? – Она лаконично покрутила пальцем у виска.
– Левитан, – мрачно бросил молодой человек, махнув рукой на окно, за которым виднелось новое здание Третьяковской галереи.
– Что – «Левитан»?
– Она пошла на Левитана, а он рисовал сирень, – последовали исчерпывающие объяснения во избежание вопросов типа «Кто такой Левитан и как он связан с цветами?»
– Где же все-таки ее достать, сирень эту? – раздраженно переспросила секретарь.
– Где достать? – Собеседник усмехнулся, делано закатил глаза и развел руками,
