развешенные по всему отелю, в номере было накурено до неприличия.
– О, привет, командор!
– Привет, – кивнул Михаил Анатольевич.
Обниматься мужчины не стали, но рукопожатие получилось по-настоящему крепким.
– Проходи, командор, гостем будешь…
Когда-то давно старший лейтенант Коля Проскурин имел удовольствие отдавать мирным жителям Афганистана интернациональный долг в качестве замполита мотострелковой роты. Долг он отдал по полной программе, получив за это два ордена «Красной звезды», высокое звание майора запаса и офицерскую пенсию, на которую прокормить семью было никак невозможно. Коммерсант из него не получился, к вымогательству и бандитизму душа не лежала. Поэтому Коля после метаний и поисков устроился в частное охранное предприятие, где и просидел – сутки через трое – много лет, оберегая от нежелательных посетителей и торговых агентов очередной магазин или офис за копеечную зарплату. На сопровождение судов по мировому океану он попал, можно сказать, совершенно случайно примерно полгода назад, но уже успел осознать себя морским волком.
– Отдыхаете?
– Расслабляемся, – подтвердил Николай. – Исключительно в рамках приличий.
Из одежды на нем не было ничего, кроме клоунских полосатых трусов до колен.
Когда бывший воин-интернационалист посторонился, чтобы пропустить Иванова, в ноздри гостю отчаянно шибанул крепкий выхлоп какого-то алкоголя.
– С приездом, командор, – поднялся с кресла навстречу Михаилу Анатольевичу второй обитатель номера.
– Здорово, – ответил на рукопожатие Иванов.
– Пиво будешь?
– Не знаю пока.
Сосед и напарник Проскурина выглядел несколько более цивилизованно – кроме фирменных шортов с карманами на нем были пляжные шлепанцы и футболка воинственных камуфляжных цветов. В судовой роли он был записан как Алексей Карцев, однако знакомые в большинстве случаев называли его не по имени и не по фамилии, а по отчеству – просто Петровичем. К своим пятидесяти годам Петрович тоже насмотрелся в жизни всякого. Был он трижды женат, дважды ранен во время так называемых «межнациональных конфликтов», поучаствовал в первой чеченской кампании. На «гражданке» Петрович сначала стремительно разбогател, продавая какую-то контрабандную черепицу, потом так же стремительно разорился, потом снова встал на ноги, купил дом, дачу, катер, еще один дом за границей… Тем не менее даже сейчас он с охотой и радостью время от времени ввязывался во всяческие авантюры.
– Пиво холодное… – сообщил Николай, закрывая дверь.
Михаил Анатольевич огляделся по сторонам. Номер, в котором обосновались Петрович и Коля, был двухместный – намного просторнее, чем его собственный, но попроще. Скомканные простыни на кроватях были кое-как, для порядка, прикрыты гостиничными покрывалами. В центре письменного стола, превращенного в стол обеденный, красовалась уже почти ополовиненная
