создавая условия для приложения труда в производстве[116].
Напротив, капитальные блага – это недолговечные материальные предметы, которые не только разрушаются, но и уничтожаются, для того, чтобы капитал мог сохраниться[117]. Хотя капитал может быть выражен в денежной форме, тем не менее он не тождественен доходу (как считал А. Маршалл), а противостоит последнему, поскольку он может затрачиваться на средства производства (машины, сырье и т. п.) и на удовольствия, не связанные с производственной деятельностью)[118].
Неправомерно противопоставляя капитал и капитальные блага, Дж. Б. Кларк отмечал, что если первый не имеет производственных периодов, функционируя беспрерывно, то вторые, напротив, имеют эти периоды, следуя одно за другим в бесконечной последовательности, в рамках которой для каждого из них наступает свое время[119]. Разумеется, такое противопоставление не соответствует действительности, ибо и капитал, и капитальные блага находятся в движении, охватывающем известные временные периоды производства и обращения. Главный порок авторской концепции состоит в том, что в ней, с одной стороны, отождествляются капитал и капитальные блага (несмотря на тщетную попытку автора разграничить их), так как к ним относятся одни и те же вещи (машины, разного рода сырье и т. п.), вследствие чего эти понятия являются по существу тавтологичными по своему смыслу, лишенному социальной определенности; с другой стороны, смешивается деление капитала на постоянный и переменный с его делением на основной и оборотный.
Заметим, такое смешение лежит в основе интерпретации последних. Она опиралась на концептуальный подход Дж. С. Милля к трактовке различия между основным и оборотным капиталом. В соответствии с этим подходом Дж. Б. Кларк заявлял, что капитальные блага подразделяются на две группы. Одни из них, которые воплощают основной капитал, могут быть повторно использованы без какой-либо перемены в их экономическом состоянии, выполняя активные производственные функции; напротив, другие, которые воплощают оборотный капитал, приобретают новое экономическое достояние при каждом их употреблении, выполняя, однако, пассивные производственные функции. Именно характер изменения экономического состояния, которое они претерпевают, позволяет провести «существенное и ясное различие между обоими видами капитальных благ»[120].
Но такая интерпретация основного и оборотного капитала, а следовательно, и капитальных благ покоилась на различении вещественного содержания последних, воплощенных в том или ином капитале, игнорировавшем главное, а именно, стоимостной критерий подобного различения, т. е. характер переноса стоимости этих двух составных частей производительного капитала на создаваемый продукт. Сообразно этому орудия (автор ошибочно называл их средствами производства, включающими в себя не только средства труда, но и предметы труда) относились
«Он сохраняется; и он должен сохраняться, чтобы производство было успешным. Затроньте его – уничтожьте какую-нибудь его часть – и вы испытаете бедствие. Уничтожьте весь капитал, которым вы располагаете, и вы должны будете с пустыми руками, так или иначе, зарабатывать на существование одним только трудом. И все же вы должны уничтожать капитальные блага для того, чтобы не потерпеть неудачу.» / Там же. С. 107.
«Пшеничные семена должны погибнуть для того, чтобы пшеница осталась жить. Именно эта идея перманентности и дала с самого начала имя тому виду богатства, который используется для производственных целей, ибо этот вид богатства имеет такую капитальную или жизненную важность, что должен быть всегда сохранен и нетронутым.» / Там же. Уже отсюда видно, что автор отождествлял капитал и капитальные блага.
См.: Там же.
См.: Там же. С. 107, 108, 115.
Там же. С. 128. Поясняя свою мысль, автор далее писал: «Капитальные блага содействуют производству двумя противоположными путями. Некоторые вещи, вроде орудий ремесленника, помогают подготовить к использованию вещество, доставленное природой. Они должны выполнять скорее активные, чем пассивные функции, так как они наделяют полезностью другие вещи. Машины, которые видоизменяют вещество, средства транспорта, которые передвигают его, и строения, которые его защищают, – все это входит в эту категорию; сюда относятся те средства, которые в борьбе между человеком и природой становятся на сторону человека и помогают ему подчинить для его пользования сопротивляющиеся элементы природы. Такие средства производства образуют активную часть конкретного капитала.
С другой стороны, материалы, обрабатываемые орудиями, механически пассивны. Они получают полезность вместо того, чтобы сообщать ее, они претерпевают изменения, а сами ничего не изменяют. В соревновании между человеком и природой они становятся на сторону последней и находятся к человеку и его активным средствам в отношении восприятия. Хлопок, таким образом, пассивен, тогда как веретено активно; полосовое железо пассивно, тогда как прокатный стан и молот активны, и так повсюду в области производства сам характер процесса проводит демаркационную линию между активными орудиями труда и пассивными материалами – между оружием наступления человека и объектами защиты природы или ее покоряемыми элементами. Класс пассивных средств производства включает не только то необработанное вещество, с которого начинается производство, но и продукты, переходящие в незаконченном состоянии из одной производственной группы в другую. Он включает не только руду, но и железо, не только шерсть, но и пряжу, сукно и даже готовое платье, ожидающе покупателей. Он включает в себя все запасы товаров, которые в руках оптовиков ожидают получения уже более незначительной полезности формы, места и т. д., необходимые для того, чтобы сделать их полностью готовыми для конечного потребления». / Там же. С. 128–129. Нетрудно видеть, что автор стремился определить эти понятия с точки зрения маржиналистской доктрины.
