style="font-size:15px;"> – Ну да, он именно там. Ты его убил.
IV
К Рождеству им нечего стало есть.
Зима пришла рано и упорно добивала их неотвратимым холодом, как стесывает долото неподатливый камень. На деревьях еще висели яблоки, когда первый снег припорошил поля. Вначале люди говорили, что это похолодание ненадолго, но они ошиблись. Крестьяне, припозднившиеся с осенней пахотой, ломали плуги в окаменевшей земле. В деревнях спешили резать свиней и солить на зиму мясо, а богатые помещики забивали скотину, потому что зимние пастбища не могли прокормить такое поголовье. Но бесконечные морозы побили траву, и среди оставшихся животных начался падеж. Когда опускались сумерки, в деревни стали наведываться волки, которые хватали тощих кур и ослабевших от голода детей.
С наступлением холодов строительные работы повсеместно прекратили до весны, а только что возведенные стены спешно укрыли от морозов соломой и навозом, ибо раствор в них еще не успел просохнуть и, замерзни он, могли пойти трещины. Никаких работ с раствором больше не проводилось. Некоторых каменщиков нанимали на одно лето, и теперь они возвращались в родные деревни, где их знали не как каменщиков, а как мастеров на все руки, и где всю зиму они занимались изготовлением плугов, седел, сбруй, лопат, дверей и многого другого, что требовало умения держать в руках молоток, пилу или долото. Другие перебрались в окружавшие строительные площадки мастерские и все светлое время дня проводили, вырезая каменные блоки замысловатой формы. Но так как зима выдалась ранняя, работа продвигалась слишком быстро, а оттого, что крестьяне голодали, у епископов и лордов денег было меньше, нежели они рассчитывали, так что к исходу зимы некоторых каменщиков пришлось уволить.
Из Солсбери Том со своей семьей отправился в Шефтсбери, а оттуда в Шерборн, Уэльс, Бат, Бристоль, Клусестер, Оксфорд, Уоллингфорд и Виндзор. Везде в мастерских горел огонь, церковные дворы и стены замков были наполнены звоном железа, ударяющегося о камень, а мастера, надев на свои умелые руки митенки, изготовляли маленькие точные модели будущих арок и сводов. Некоторые были нетерпеливы, грубы и невоспитанны, другие печально смотрели на исхудавших детей Тома и его беременную жену, разговаривали ласково и сочувственно, но все говорили одно и то же: «Здесь для тебя работы нет».
Когда могли, они пользовались гостеприимством монастырей, в которых путники всегда получали еду и место для ночлега – но лишь на одну ночь. Порой в зарослях ежевики им удавалось отыскать спелые ягоды, и они, словно птицы, не отходили от них, пока все не подъедали. В лесу Агнес разводила костер и варила в котелке кашу. Но чаще всего им приходилось покупать у булочника хлеб, а у торговца рыбой – селедку или есть в трактирах и харчевнях, а это было гораздо дороже, чем самим готовить пищу; и их деньги неумолимо таяли.
Марта от природы была худышкой, теперь же от нее остались кожа да кости. Альфред все продолжал расти, словно сорняк на скудной почве, и сделался худ и долговяз. Агнес ела очень немного, но младенец, росший в ее чреве, был настоящим обжорой, и Том видел, что она постоянно страдала
