некоторое время смотрела на него своими удивительными глазами, не совсем понимая, что делает Наследник. Потом робко сказала:
– Благодарю вас, мой господин, – она приподнялась и сразу осушила весь стакан. Видимо, жажда давно мучила ее, но она не осмеливалась брать хозяйскую воду. Тобиас налил еще воды, но Сьерра уже улеглась обратно. Тобиас удивил ее снова, когда опустился на мохнатую шкуру горного медведя, бывшую здесь вместо ковра, и привалился спиной к кушетке.
– Расскажи мне, кем ты была до того, как стала рабыней? – попросил Тобиас. Как он и ожидал, в ответ получил только молчание. Он помнил, что каро не хотела говорить о прошлом. Но, помолчав, та неожиданно ответила:
– Мне было пятнадцать, я была только ребенком и больше никем, – тихо сказала та с непонятным ожесточением и прибавила обязательное: – мой господин.
– Мне жаль, что так происходит, правда, – Тобиас говорил искренне, но Сьерра не поверила его словам.
– Вы владеете Храмом Воспитания, вы не можете на самом деле так думать, – произнесла она с неожиданной горечью, даже забыв про учтивое обращение. Тобиас удивился – за такие слова кто угодно послал бы раба на порку.
– Этот Храм – единственный шанс для детей получить участь лучшую, чем у других рабов.
– Участь стать игрушками для грязных забав богачей? – голос каро дрогнул.
– Это лучше, чем погибнуть в шахтах или под плетью, таких рабов ценят, – сказал Тобиас. Он был озадачен тем, что рабыня все никак не опомнится и продолжает с ним спорить. Не слишком ли он мягок с ней?
– Нет. Не лучше, – Сьерра замолчала, а Тобиас слышал, каким прерывистым стало ее дыхание.
– Не все такие гордецы, как ты. Кто-то предпочитает сохранить жизнь, а не принципы.
Рабыня не ответила.
– Скажи, ты сразу попала в Храм, после того, как тебя пленили? – спросил Тобиас, дождавшись, пока каро успокоится.
– Да. Почти сразу.
– Тебе очень повезло. Ты не знаешь участи других, и тебе кажется, что хуже просто быть не может. Ты думаешь, что Храмы Воспитания – средоточие зла в мире. А я, таким образом, олицетворяю это зло, так? – Тобиасу было неприятно, что эта каро, жизнь которой он постоянно спасал, причем в ущерб своему удобству, считала его худшим из людей.
Сьерра не ответила. Тобиас подавил чувство досады и почему-то разочарования.
– Знаешь, что меня интересует. Ты провела в Храме Воспитания три года, неужели для тебя делали исключение в уроках любви?
– Нет, не делали, мой господин, – после паузы ответила каро.
– Тогда откуда все эти истерики, когда дело касается гостей? Твой учитель к тебе не прикасался?
Сьерра сглотнула.
– Он был хастлом.
Хастлы – порождения древней магии. Существа, чья привлекательность настолько сильна, что ни один человек, кроме магов, не в силах противиться ей. Их почти не осталось.
– Ясно, –
