внимания.
Послышался неясный звук, и она резко вскинула голову. Вдали мелькнула Ханна. Вот Ханна нагнулась – медленно, в простом движении угадывался возраст – и начала… неужели сгребать опавшие листья? Потом выпрямилась, украдкой посмотрела по сторонам и сделала несколько шагов вперед, уворачиваясь от веток с ловкостью, какая приходит лишь с опытом. Снова остановилась и потыкала землю длинным прутом.
Ханну догнал кто-то из добровольцев, тронул за плечо. Она испуганно дернулась, уронила прут и шагнула в сторону, словно желая загородить место, в которое тыкала палкой. После короткого разговора мужчина подобрал прут, и они вместе двинулись обратно к парку.
– Уже возвращаетесь? – окликнула их Молли.
– Кое-что лучше не трогать, – ответила Ханна.
Обескураженная словами Ханны, Молли встала, готовясь к новому всплеску внутреннего напряжения, и решительно двинулась вперед. Однако напряжение почти исчезло, осталось лишь легкое замешательство. Молли углублялась в лес – хрустели под ногами ветки, колючий кустарник цеплялся за одежду. Молли споткнулась и, чтобы не упасть, ухватилась за деревце. Ладонь обожгла резкая боль. Черт! Молли шумно втянула воздух и осмотрела рану – глубокий порез набухал кровью. Порез формой напоминал букву Т.
Пастор Летт шла по заросшей сорняками подъездной аллее к старому дому Перкинсонов и бормотала себе под нос: «Надеюсь, ты на месте. Господи, пусть на сей раз все обойдется!» Смеркалось, по серому небу плыли тучи, холодный воздух сек щеки. Аллею вспороли две колеи, казавшиеся бесконечными. По обе стороны росла высокая, по пояс, трава. Пастор Летт брела, опустив голову, но бдительности не теряла, то и дело проверяя, что она одна. Выбившиеся из-под вязаной шапочки волосы темной подковой накрыли плечи, левая рука сжимала в кармане пакетик семечек. «Поиски, наверное, еще продолжаются». Пастор Летт старалась не обращать внимания на пылающие со стыда щеки, но полностью подавить чувство вины, которое вспыхивало при мысли о Молли, не удавалось. Пастор слышала, как Молли ее зовет, видела, как та бежит за ней, но останавливаться не стала: с Молли Таннер парой слов не ограничишься, а сейчас у нее нет времени на долгие беседы. «Что могу, то и делаю», – резонно напомнила себе пастор.
Дом Перкинсонов построили стратегически грамотно, на вершине лесистого холма, и умело спрятали за огромными дубами и вязами. С шоссе просматривалась только одна башенка, и то лишь зимой, если стоять в нужной точке. Двор полого спускался к заливу Десять Миль, который после возведения дамбы превратился в искусственное водохранилище: плотина затопила долину вместе с несколькими домами. Мало кто из местных знал, что дом Перкинсонов существует, а еще меньше – что двадцать семь лет назад Чет Перкинсон, единственный член семьи, которого не сгубило царившее над домом проклятье, перепоручил особняк заботам пастора Летт.
Когда подъездная аллея свернула к железной дороге и на миг стала видна с шоссе, пастор Летт
