он относился бы к тебе теплее, если б ты перестала его выставлять, черт возьми, дураком.
– Если б перестала я, он бы начал выставлять себя сам.
– Может быть, но у мужчин к этому бо́льшая терпимость.
– Есть только один офицер, чье мнение мне не совсем побоку.
– В самом деле? – улыбнулся он и ткнул ее пальцем в ребрышко.
– Капитан Хардрик, – она цокнула языком. – Это, наверное, из-за его кавалерийских лосин в обтяжку. Мне нравится ронять при нем предметы, чтобы он их для меня поднимал. Оп…
Она поднесла палец к губе, растерянно хлопая ресницами:
– Ах, экая я неловкая: вот опять обронила веер! Не могли бы вы мне его подать, капитан? Вот-вот, уже почти дотянулись. Осталось только чуточку ниже… еще ниже…
– Бесстыдница. Хотя вовсе не думаю, что Хардрик тебе пара. Он туп как дерево. Ты бы с ним через минуту умерла со скуки.
Финри надула щеки.
– Может, ты и прав. А в учет берется только его красивая задница. То, о чем мужчины в основном не задумываются. Тогда, может…
В поисках самого нелепого ухажера она мысленно перебрала своих знакомых и остановилась, похоже, на лучшем претенденте:
– Бремер дан Горст? Внешностью он, скажем, не очень… да и умом… да и статью. Но под этой мужиковатостью в нем угадывается подлинная бездна чувств. С голосом, понятно, пришлось бы обвыкаться, если из него вообще можно хотя бы два слова вытянуть. Но тем, кому по нраву сильный молчаливый типаж, такой, как он, потрафил бы во всех смыслах… Что такое?
Гарод больше не улыбался.
– Да шучу я, шучу. Сколько лет его знаю. Он безобидный, дурашка.
– Безобидный, говоришь? А ты видела, как он сражается?
– Как фехтует.
– Это не одно и то же.
Что-то в том, как он откинул при этом голову, пробудило в Финри интерес.
– А ты видел?
– Я – да.
– И?
– И… Я рад, что он на нашей стороне.
Она притронулась пальцем к кончику его носа.
– Бедный мой мальчик. Ты его боишься?
Он откатился от нее.
– Немного. Каждому следует немного бояться Бремера дан Горста.
Эти слова удивляли. Она не думала, что Гарод может кого-то бояться. Они лежали молча, слушая, как тихонько хлопает под ветром полог палатки. Теперь Финри чувствовала вину. Она любила Гарода; Гара, как она его называла. Когда он сделал ей предложение, она перечислила себе все его качества. Все за и против, самым скрупулезным образом. Он хороший человек. Один из лучших. Прекрасные зубы. Честный, храбрый, безупречно верный. Хотя этого не всегда достаточно. Потому-то ему и нужен кто-нибудь более практичный, кто бы успешно вел его лодку по житейским волнам. То есть она.
– Гар.
– А?
Она подкатилась и, прижавшись к его теплому боку, прошептала ему на ухо:
– Я тебя люблю.
Надо
