в раздражении на собеседника и требовала от своего обладателя каких-то действий.
– Вы не имеете права приказывать мне, – выговорил Вивиан с большим трудом то, что должен был сказать.
Мужчина усмехнулся:
– Он хорошо получился, только слишком дерзок. Идалия, проводи гостя в его комнату.
Девушка сжала в ладони кулончик:
– Фрэнсис, но он… голоден. Посмотри на него. Он очень слаб.
– Проводи его, Идалия, – чуть повысив голос, сказал мужчина, и та послушно подошла. Дотронулась до плеча.
– Пойдем…
В мелодичном голосе совсем не было власти, только мягкая просьба, но сопротивляться ей было невозможно.
Сделав пару десятков шагов по коридору, девушка остановилась рядом с высокой узкой дверью. Еще шаг, и Вивиан оказался в темноте круглого помещения, чуть разбавленной тлеющим светом керосиновой лампы. Створка захлопнулась. Он остался один, и тут же тяжелое бессилье отпустило, а в душе снова вспыхнули голод и злоба, придушенные холодным взглядом владельца особняка и мягкой напевностью голоса Идалии.
– Ведьма! – Вивиан бросился на дверь.
Та даже не шелохнулась под тяжестью тела, и это еще больше разозлило. «Они должны были помочь, – услужливо подсказала темная, свитая тугим витком, спираль новой силы в душе. – Обязаны помочь. Но только посмеялись. Ты вправе мстить…»
И в то же мгновение он понял, чего хочет. Добраться до надменного незнакомца. Вцепиться ему в горло, как той крысе в подвале. «Гость» метнулся к окну, отшвырнув по дороге хрупкий антикварный столик – тот только хрустнул, разлетаясь на части.
Оконный проем был забран толстыми прутьями и закрыт ставнями, но Вивиану даже в голову не пришло, что это может остановить его. Схватившись за решетку, он изо всех сил дернул ее на себя. Металлические прутья заскрипели и стали медленно выгибаться, с откосов посыпалась штукатурка. Еще один рывок, и длинные болты с пронзительным скрежетом вылетели из пазов. Решетка осталась в руках. Отбросив ее в угол, Вивиан толкнул раму. И тут же зарычал от разочарования.
Стекло, также как и ставни, оказалось всего лишь муляжом, ловким обманом. Окна не было. Была все та же каменная кладка стены с неглубокой нишей, имитирующей оконный проем.
Он ударил по стеклам с воплем ярости, и те разлетелись под кулаками. Один из осколков глубоко вонзился в ладонь. Резкая боль заставила опомниться. Отшатнувшись от окна, Вивиан тупо уставился на порезанные руки: «Что я делаю?!.. Должно… должно быть какое-то объяснение…»
«Подлость и предательство! – шепнули из глубины души. – Тебя обманули и предали. Сейчас ты зол и голоден! Дай волю гневу, тебе станет легче».
– Меня обманули и предали, – повторил он вслух, называя словами странное чувство, клубящееся в груди. – Обманули!!
Возвращение от страха и недоумения к слепой ярости было очень легким. А непомерно возросшая вдруг сила позволяла крушить все, что попадалось под руку. Разбитая статуя заскрипела под ногами каменными крошками.
