Темнота повсюду. В окне чернеет синее небо, заляпанное звёздами. Она говорит:
– Зачем я тебе? Я же почти шлюха. Эгоистичная, озабоченная только своей внешностью. Капризная стерва. Многие считают меня всего лишь давалкой, только и способной что ноги раздвигать. Зачем я тебе?
Он молчит и смотрит на неё. Она говорит:
– Ты будешь согласен со мной во всём? У меня всегда будет много требований. К тебе, к другим. Требования, как у секс-террористки. Ты захочешь их выполнять для меня?
Она говорит:
– А если я не смогу любить тебя по-настоящему? Что тогда? Бросишь меня?
Он хочет что-то возразить, но она быстро снимает свои трусики и запихивает их ему в рот. Такой кляп легко его затыкает.
Она говорит, но уже о другом:
– Надо не унижать людей, а самому становиться лучше… Вот твои друзья. Они же все как подставные лица. Им приходится быть теми, кем они кажутся тебе. Словно в шоу. В Жизни. Их жизнь – она такая. Притворная и обманчивая.
Он спокойно глядит ей в глаза. Они разного цвета. Левый глаз зелёный, а правый – голубой.
Она говорит, улыбаясь:
– Мне всегда становится смешно, когда на улице я вижу какую-нибудь красотку с аппетитными формами, которая выставляет их напоказ всеми возможными способами… Чисто символическое платье (желательно вообще просвечивающее), короткая (почти исчезающая) юбочка, отсутствие лифчика, туфли на шпильках и многое-многое другое. Будто больше её и полюбить-то не за что. Только за свою агрессивную сексуальность она может заслужить чьё-то внимание? Больше никак?
Он ей не ответил. Трудно говорить, когда трусики/кляп у тебя во рту.
– Нам всем необходимо нравиться кому-то… Хотя бы даже себе.
Луна, по-телевизионному мерцая, освещает её лицо. Идеальное совершенство. Изгиб бровей; губы, будто сахарные; волшебные глаза; чудесный носик; длинные порхающие ресницы… Красота.
У неё отваливается правая рука. Симпатичные ушки ссохлись, стали напоминать смятую бумагу. Идеальные ноги и грудь начали крошиться, подобно кусочкам замысловатой мозаики. Прекрасное лицо девушки превратилось в уродливый слепок глины, коряво покрытый трещинами.
Она сказала:
– Красота проходит. Совершенство не вечно. Что-то прекрасное и идеальное непременно постареет. Потеряет свою былую притягательность. Всё это произойдёт когда-нибудь…
Девушка не может договорить. Её нет.
В дверь опять звонят.
Он идёт к ней, открывает.
На пороге – вполне себе реальная аргентинская «звезда мыльных опер». Мария Селесте Сид. В своём сногсшибательном красном платье она неотразима. У неё короткая стрижка. Мария Селесте Сид – жгучая брюнетка. Очень красивая.
– Можно зайти? – вопросец с акцентом.
Он не в силах ответить. Мешают трусики любимой.
Мария Селесте идёт на кухню, тихо ступая по песочному полу. Он следует за ней. Они садятся друг напротив друга.
Темнота
