смешок. – Ты знаешь, в нашей семье работает милая гувернантка, молодая, славная особа. Так вот, несколько месяцев назад, 22 июня, она вбежала в мой кабинет с возгласом: «Ах, герр профессор, теперь и русские напали на нашу землю!»…
– Ну и ты, надеюсь, открыл девушке глаза на истинное положение вещей!
– Эх, Нильс, как ты далек от того, что на самом деле происходит у нас в Германии! – горький вздох, больше походящий на стон, повис между собеседниками. – Конечно же, я оставил девушку в неведении, иначе бы сейчас беседовал не с тобой, а со следователем гестапо, – повисла гнетущая пауза, прерываемая только свистящими завываниями надвигающегося шторма. – Ты же прекрасно знаешь, Нильс, я никогда не был пронацистом и прекрасно осознаю, что Гитлер ведет себя просто как бандит с большой дороги, но ведь никто не может отрицать, что только сейчас Германия обрела прежнее величие и избавилась от позора Версальского мира.
– О чем ты говоришь, Вернер! Да разве я бы встретился с тобой, если бы не был уверен, что ты – просто жертва бесчеловечной системы вашего рейха?
– Ладно, Нильс, вспомни Марка Аврелия: «Все основано на убеждении; оно же зависит от тебя. Устрани поэтому, когда пожелаешь, убеждение – и, как моряк, обогнувший скалы, обретешь спокойствие, гладь и тихую пристань».
– Ну да, Вернер, только мне вспоминается еще одна сентенция этого философствующего императора, – трубка пыхнула в сумраке, осветив усмешку говорившего. – «Что бы ни случилось с тобой, оно определено тебе от века. Либо царит неминуемая судьба и непреодолимая закономерность, либо милостивое проведение, либо безличный слепой случай. Если царит неминуемая судьба, зачем ты стремишься противостоять ей? Если царит провидение, милость которого можно заслужить, будь достоин божественной помощи. Если же царит беспорядочный случай, то радуйся, что среди всеобщего хаоса имеешь руководителя в себе самом – свой дух».
Собеседники замолчали, вдумываясь в слова друг друга.
– Однако, Вернер, я все же никогда не поверю, что ты приехал только лишь для того, чтобы обменяться философскими изречениями…
– Да, Нильс, все правильно, я никак не мог заговорить о главном, ради чего приехал. Я не решался и все искал возможность остаться наедине. Я ведь не уверен, что у тебя в институте нет прослушивающих устройств местного отделения гестапо или даже что ты вообще не находишься под его негласным наблюдением… Итак, цель моего визита проста: я хочу сообщить тебе, что сейчас в принципе стало возможным создание атомных бомб…
– Вернер, но ведь это просто ужасно. Вспомни прикидочные расчеты энергии, содержащейся в атомах, которые сделал тот гениальный русский юноша – Ландау… А позже его друг, ты его тоже должен помнить, он сейчас в Принстоне – Гамов, рассчитал еще и поражающие факторы потоков радиации… Вернер, если теория верна, а ты знаешь, какие сильные теоретики Ландау и Гамов, то всего лишь несколько десятков таких бомб
