родилось понятие словосочетания.. Затем люди, наглядевшись в письменность и связь того с представленным воображением, задумались о структуре предложения, что то, оказывается, вполне способно и может состоять из словосочетаний. Читая предложение, мы часть за частью из замеченных нами деталях в промежутках между словами соединяем то со следующими производными, воспроизводя целую уже в свою очередь картину. Самыми разборчивой в данной методики логики наверняка были немцы, сохраняя по сей день чуть ли не то самое расположение объявленных вещей, сказанных в предложении, в порядке удобности их вырисовывания, воспроизведения нами в нашем сознании. Многие европейские языки тоже, вероятнее всего, оставили след в скульптуре такой логики. Что же касается отдельно русского и похожих по структуре языков.. Здесь логичная структура всей психологической процедуры, весь штатив, вся расстановка сводится на нет. Удобство представления заменяется все чаще и чаще на составление, построение в голове сначала и прежде всего важного для окраски предложения идеи, содержания. И уже только потом все сказанное преображается в удобный для мысли контекст, можно говоря, пищу. Приведем пример, когда.. (хорошо заданный прием способа говорения демонстрируется, когда субъект предложения материален)..
По удобству структуры будет очевидно, что в первую очередь мы нуждаемся сказать, что речь идет об охотнике, который идет. Картина легко представляется в наших условных изображениях, что-то даже приписывая художественным путем, так сказать, лично. И уже после всего выше предъявленного мы можем выдвинуть основу нашей мысли; так это то, что охотник жутко, до безразличия уставший и он совсем не духе замечать вокруг себя какие-либо признаки роскошных возможности, насыщенной жизни.
Если человек не захочет следовать принципам и построению логики в непосредственном контакте с человеком, тогда он, скорее всего, расскажет собеседнику о том, что охотнику (да, в своих прихотях он может просто воспользоваться первым рядом «он», вместо сей правды откровения) максимально нехорошо, он устал, он сломлен тягостью сброшенных сил, ему всерьез не до оленей.. И лишь потом.. И лишь потом рассказать, что он идет. Весь прикол в том, что собеседнику слушающему будет в какой-то степени сложнее вообразить себе такую постановку сюжета, это отобразится у него в каком-то моменте времени и вовсе как случайное, но коим образом связанное положение объектов, чувств, атмосфер и состояний, то ли вместе, то ли врознь.. Непонятно..
Да, вы могли бы с гордостью вспомнить и воскликнуть бы о существовании категории состояния в нашем языке. Мол, в логику вашу это ни сколь не вписывается..
Что ж, я вам отвечу. Так не должно.!
Учитывая к тому же и тот факт, что категория состояния в языке берет все же несмотря на все пометки характеристик роль и функции слова в сознании человека, хочется просто наконец сказать, что при воображении картинки сказанного с категорией состояния предложения мысли
